===================================================================== Линда-сан в Стране чудес Меланхолия Осараги Хазуму Линда Кайе 2012. Посвящается Ариэль ===================================================================== Довольно большой рассказ, написанный под впечатлением от эпизода в манге «Kashimashi: Girl Meets Girl». Линда-сан получает очень приятный подарок от своего старого друга Хазуму и неожиданно ввязывается в небольшое, но очень драматичное расследование. --------------------------------------------------------------------- Этим утром Агата неожиданно пригласила меня на пробежку. Очень рано и очень утром, но я всёже решила не отказываться, тем более что давно хотела заняться чем-нибудь подобным. Нет, моя работа часто бывает как спортзал со штангами и бегом, но с другой стороны во время пробежки можно отвлечься от всего и подумать о вечном. Жила она от меня далековато, зато предложенный ею парк находился совсем рядом. Так что мне даже машину заводить не пришлось. Пробежка началась буквально от дверей моей квартиры. Пятнадцать минут на ногах, и вот я уже в парке. А вокруг был туман – дождь прошёл совсем недавно, и мелкие лужицы на дорожках свидетельствовали об этом. Если говорить о воде, должна заметить, что дренажная система тут явно строилась кем-то, кто не имел представления о климате Лингрина. Пока я бежала сюда – ни одной лужи, а тут просто водное царство... Впрочем, жить они не мешали, можно было воспринимать их как естественное препятствие, но к хорошему всё равно привыкаешь быстро. На месте уже ждала Агата. Восседая на скамейке, она выглядела весьма необычно в спортивном костюме – прямо с урока физкультуры сбежала! А кроме того, я-то привыкла её больше в форме видеть... – А, Линда! – крикнула она мне, замахав рукой. – Ты что, только из школы? Чёрт... Сама-то выглядела не лучше. Но уж что есть, то есть, я спортом заниматься профессионально не привыкла, так что простой костюм и старые кроссовки были моими друзьями. – Привет! – махнула я ей. – Ну что, готова? – энергично спросила Агата. Я лишь скептически усмехнулась: – Я-то готова, а тебе грудь бегать не мешает? Вот что больше всего смущало меня в её виде. Этот спортивный костюм как-то сместил акценты и резко выделил её необъятную грудь, сделав её просто огромной. Я смотрела сейчас на неё и не могла не признаться себе в том что именно эта деталь мне больше всего в ней нравится. Но Агата лишь усмехнулась и парировала: – У самой-то сиськи не самые спортивные. Чёрт, неужели у меня тоже? – Но не настолько огромные, – невозмутимо говорила я. – А ты не суккуб случаем? – Я офицер полиции! – тут же сурово отрезала она. – Мне суккубом быть не положено по уставу. – Ладно-ладно, – сдалась я, замахав руками. Нет, правда, с такой грудью она очень смахивает на какого-то суккуба, который одним только взглядом совращает любого, кого захочет. Выпусти она крылья и хвост, я ничуть не удивлюсь. Хотя... Наблюдая за ней, я время от времени начинала подозревать, что в её жизни без Фиолы не обошлось. Нет, правда, она была чем-то до ужаса похожа на меня, возможно за её спиной тоже была Фиола, и устраивала ей приключения, от которых нет никакой возможности отказаться. Но я не могла даже спросить об этом, поэтому оставалось только догадываться. – Хватит пялиться на меня, – усмехнулась Агата, посмотрев вниз. – Побежали! Сказав это она неторопливо стартовала куда-то вглубь парка, и мне не оставалось ничего кроме как поспешить за ней. Вдвоём бежать было весело. Между нами была какая-то связь, какой-то контакт, который мы безмолвно поддерживали. Отстань я немного, и связь разорвётся, поэтому приходилось поторапливаться, а иногда и превозмогать мучительную силу непривычки. Опять же, я часто бегаю, часто по очень пересечённой местности, от меня ещё никто не уходил, но в парке всё было иначе. Бежишь невесть куда, невесть за кем, невесть почему. Нарезаешь уже который круг, а впереди не маячит никто из тех, кто уже через пару минут получит хороший пинок и носом проедет по асфальту. Полная безыдейность! – Ну что, бодрит? – поинтересовалась Агата. – Ага, – еле выдавила я из себя. Лучше не разговаривать. Лучше... смотреть! Например на проплывающие в тумане деревья, или на редких попутчиков, праздно шатающихся с утра пораньше по парку. Но лучше смотреть на всё ту же агатину грудь. Мы держали один ритм, но движения офицера были отработаны до мелочей, поэтому вместо беспорядочной тряски, её грудь фантастически покачивалась. Как в анимэ с фансервисом, только лучше. Я раз за разом равнялась с ней чтобы получше рассмотреть эти волшебные движения, которые вдохновляли меня на новые подвиги. Однако Агата бежала чертовски быстро, и мне приходилось делать почти невозможное чтобы не терять эту прекрасную картинку из виду. С грохотом в лоток автомата упала бутылка с водой. Агата не спеша извлекла её, отвернула крышку и жадно сделала несколько глотков. Я бросила взгляд на неё, на бутылку белоснежного Милк-Макса у меня в руке, а потом уставилась на медленно проясняющуюся речную гладь. Похоже, туман уходил от реки в направлении моего дома. Ещё часик, и, если снова не пойдёт дождь, тут будет светить солнце. – Забавный этот твой Хазуму, – вдруг заговорила Агата. – Фигурку какую-то мне подарил. – Это он любит, – кивнула я. – А что за фигурка? – Не знаю. Какая-то полицейская на скутере. Видимо анимэ какое-то, я не разбираюсь. – Завидую, – усмехнулась я. – Если он дарит что-то подобное, то наверняка не просто так. Скорее всего она покрашена вручную, такая сама по себе не дешёвая, а конечный вариант и того дороже. – В любом случае, он не в моём вкусе, так что зря старается. – Может быть и зря, а может быть... – задумчиво проговорила я. Распрощавшись с Агатой, я заглянула домой, приняла душ и помчалась на работу. Нужно было поспешить. Не то чтобы у меня была куча дел, просто сегодня был своего рода особенный день. – Когда я вижу всё это, у меня сердце кровью обливается! – раздражённо говорила Томоко, перебирая пачку счетов. – Скоро платить за аренду помещения, а у тебя груда долгов и пустой счёт. – Да ладно тебе, – осторожно отозвалась я из укрытия. – Что-нибудь придумаю. – Отлично! Придумывай! Сию же минуту! – Как насчёт ограбления банка? – попыталась пошутить я. – Вот бестолковая... – процедила Томоко. Пришлось спрятаться в соседней комнате и сделать вид, что я ищу очень важную папку в завалах бумаг. Тут у меня был своего рода архив, где постоянно собиралась какая-то макулатура. Я давно мечтала перевести всё в цифру, тем более что самые денежные дела обычно оформлялись очень левыми документами, и лишние бумажки были ни к чему. Но порядки и инструкции раз за разом обламывали мой энтузиазм. Кажется, только пожар мог спасти меня от этого склада. Тем временем Томоко углубилась в изучение документов в компьютере, периодически отрываясь и барабаня по почерневшему от старости калькулятору. – Сколько раз давала себе слово больше не связываться с этим Вектором... Работаешь финансистом в международной компании, занимаешь высокие посты, а потом словно в молодость возвращаешься... – Молодость – это не так уж и плохо, – отозвалась я из архива. – Но не такая! Даже когда я начинала, у меня не было такого мрака и безнадёги. Ты – банкрот! Первая же проверка, и конец твоему бизнесу! – До сих пор мне везло... – Слушай, Линда-чан. Я согласилась быть твоим бухгалтером только потому что мы подруги. Без меня ты бы давно сидела в парке с протянутой рукой. – За это я тебя и ценю! – оптимистично отозвалась я. – Но! – сурово перебила меня Томоко. – Не думай, что я смогу долго вытягивать тебя из этой ямы. В этот раз, я думаю, мы сможем спасти твоё агентство. Однако пора бы задуматься, нужно ли тебе всё это? – «Нужно ли»? – Именно! Пора подумать о жизни, о том, чего ты вообще хочешь, пора посмотреть на вещи реально. Если ты не подумаешь об этом сейчас, то завтра может быть поздно. – Что я хочу в жизни? – задумчиво протянула я и вышла из архива. – Я думаю об этом, думаю каждый день. – И что ты надумала? – оторвалась от компьютера Томоко. – Позавчера мне опять звонили от Бастера. Предлагали продать агентство и присоединиться к ним. Бастер – это хорошая контора с кучей детективов и массой работы, но... Я вспомнила о тебе и в очередной раз отказалась. – Что ты имеешь в виду? – Помнишь ты мне рассказывала как получила нынешнюю должность? По скольким головам пришлось пройти и сколько ещё народу хотели пройтись по твоей? – Всё это в прошлом, – как-то мрачно ответила Томоко. – В прошлом или нет, но у меня другой путь. У меня нет стабильности, моя фирма – полный Вектор, денег никогда не бывает и счетов всё больше и больше. Но здесь я сама себе хозяйка, никто не пытается подсидеть меня, мне никого не надо подсиживать. И меня это полностью устраивает. Пару мгновений Томоко молча смотрела на меня, а потом лишь вздохнула и решила больше не спорить. Однако едва она занесла руки над клавиатурой, её лицо буквально осветила некая мысль. Она загадочно улыбнулась и протянула: – Кстати о раздолбаях. Мне Хазуму-сан подарил фигурку. – Фигурку? – переспросила я озадаченно. – Ага! – она достала из кармана телефон, понажимала на кнопки и протянула аппарат мне. На фотографии была очень красивая фигурка героини одного популярного нынче анимэ. Мне даже показалось, что она как нельзя лучше походила на Томоко, хоть и была не финансистом из крупной компании, а девочкой-волшебницей с огромным магическим артефактом. – Может быть ты ему нравишься? – ляпнула я. – Я? – переспросила Томоко. – Да я толком его не знаю, даже не знала, что он учился в одной школе со мной. – Но это же не значит, что он не знал о тебе, – хитро заметила я. – Он что, сталкер? – озадаченно спросила она. – Ээээ... Нет. Не сталкер, – замотала я головой. Хазуму – сталкер. Было бы забавно! – И что он тебе сказал, когда дарил это? – осторожно поинтересовалась я. – Ничего, – пожала Томоко плечами. – Как это? – Он заглянул ко мне на работу с утра пораньше и оставил коробку на столе. Сказал, что не сможет позже приехать – какие-то срочные дела. Даже записку не написал, и что после этого думать?.. – Он скромный... Очень скромный... – задумалась я. За окном гремел дождь. Пару соседних офисов методично обживали какие-то сомнительные фирмы, и их грузовики стояли как раз под моим окном. Дождь хлестал по крышам их фургонов так яростно, что было слышно даже через закрытое окно. Но так было даже лучше – шум не даст мне уснуть. Я лежала на диванчике и задумчиво смотрела в потрескавшийся потолок. Похоже, пора затеять ремонт, вот только оттяпаю какое-нибудь дело. Впрочем, зачем мне ремонт? Опять грязюка и перестановка. Терпеть не могу перестановки, даже если нужно просто сдвинуть стол на пару метров. Нет уж, пусть лучше будет так. Запищал телефон. Этот звук был таким далёким и в тоже время таким неожиданным, что я вздрогнула. Было чувство, что я вынырнула из воды, а тело начало неприятно ломить. Чёрт, уснула... Чтобы не задремать снова, я села и затрясла головой. Потянулась и поискала телефон глазами. Вот он, прямо на столе, но до него было так далеко, что мне стоило невероятных усилий подняться и преодолеть двухметровое расстояние. Похоже, это была смска от Кейко-сан. Я читала сообщение и почти слышала её приятный тягучий голос: «Передай спасибо Хазуму-куну, не могу найти его номер. Поразительная фигурка! И заезжай на огонёк – у меня есть печеньки v(^_^)v» Невольно улыбнувшись, я написала ответ и отложила телефон. Теперь неуловимый Хазуму осчастливил и Кейко-сан. Три фигурки за два дня, при чём такие, какие и себе жалко подарить, не то что другим. Вздохнув, я рухнула на диван. Не то чтобы я завидовала или что-то в этом роде, но на душе стало как-то неспокойно. Не влюбился же он во всех сразу. Влюбился... Я вспомнила, как он признавался мне в любви, как подарил первую фигурку... Она была в большой коробке из-под апельсинов... Стало как-то печально и одиноко. Печально не потому что я тогда отказала ему, а потому что я до сих пор чувствовала какую-то вину. Если думать рационально, то никаких проблем не было, я сказала ему правду и избавила от ненужных страданий в будущем. Но глубоко в душе я всё равно не могла самой себе это простить... Что-то я становлюсь слишком сентиментальной. Резко поднявшись, я оделась, захватила зонтик и вышла, твёрдо решив отвлечься от тяжёлых мыслей, заглянув в ближайший супермаркет. Хотелось каких-нибудь конфет, самых простых и дешёвых, но со вкусом молодости... Дождь и не думал прекращаться. Неторопливо я дошла до супермаркета, и проторчала там едва ли не полчаса, выбирая конфеты и кофе. Конфеты со вкусом детства я нашла сразу, но совсем рядом лежали другие. Когда-то я пробовала такие, они запомнились мне тяжеловатым, но в тоже время приятным вкусом. Я уже потянулась за пакетом, когда взгляд мой упал на ценник. Цифра была не астрономическая, но на сегодняшний день для меня это было многовато, поэтому оставшееся время я потратила на борьбу с самой собою. Сердце тянуло руку к пакету, в то время как разум всячески мешал ему. В итоге, купив большую пачку чипсов, я отправилась обратно. Дождь безразлично барабанил по зонтику, а мне только и оставалось пытаться пристроиться под ним так, чтобы не намочить джинсы ещё больше. Пожалуй, единственная проблема в лингринских дождях – мокрые джинсы. Выходишь на пять минут на улицу, и суши потом их. А уж если по улице приходится бегать полдня, тогда одними джинсами не отделаешься, хорошо ещё ветра обычно нет. В ветреные дни на улицу можно не вообще не выходить, если только не оденешься как-нибудь основательно... Впрочем, мне всегда нравился дождь. Кажется, мне повезло оказаться именно в Лингрине, где дождь начинался в самый неожиданный момент и всегда мог также неожиданно прекратиться. Иногда мне казалось, что это не совпадение, что в каком-то роде этот город и я были созданы друг для друга, но... Глупости, одним словом! Задержавшись на входе, я бросила взгляд на пустынную дорогу, проходившую в десятке метров от здания. Вода текла рекой – должно быть, опять засорился водосток выше по улице. Здесь обычно проезжает не так много машин, основные дороги были отсюда достаточно далеко, но забитый коллектор, похоже, окончательно отбил водителям всякое желание срезать здесь. Даже грузовики поспешили разъехаться, так что поблизости были лишь мой Фит под навесом и ещё пара унылых седанов на парковке рядом. Вода, асфальт и бетон... Даже трава на газонах и деревья вокруг казались серыми и безжизненными. А отъезжающий от заброшенного домика слева лоурайдер с языками пламени на кузове лишь подчёркивал унылую атмосферу. Пыхтя и испуская столб дыма, мимо прополз серо-коричневый буксир. Он выглядел нереально, на мгновение мне показалось, что он идёт прямо по дороге, но то был всего лишь небольшой канал, с другой стороны улицы. Достаточно было перейти дорогу, пройти ещё пару метров, и можно было бы заглянуть его тёмные воды. Но мне не хотелось, вряд ли бы я что-нибудь там увидела: канал был не очень широким, но до такой степени глубоким, что даже в очень хорошую погоду дна было просто не видно. С буксира мне радостно помахал матрос. Кажется, не впервые. Тут часто проходил какой-то буксир, и время от времени мне кто-то махал, но я никогда не придавала этому особого значения. Канал удачно соединял два порта, и по нему время от времени ходили всякие пароходики и моторные лодки, кому было лень делать крюк. Говорят, в следующем году даже планируют начать расширять этот канал. И вроде бы даже не в сторону моего офиса, что, разумеется, сильно радовало. На таких же условиях мне другого помещения не найти, тем более в других районах. Как бы то ни было, я помахала матросу в ответ и вошла в здание. – Кайе! – выскочил из своей коморки дежурный. Несмотря на дождливый день, он выглядел необычайно живо и даже в чём-то приветливо, что я не сдержала улыбки. – Стряслось что-нибудь? – Да не, – заулыбался в ответ дежурный. – Тут к тебе какой-то паренёк заходил, просил передать. С этими словами он снова исчез в коморке и через пару мгновений появился с коробкой от апельсинов. Коробка стояла на столе, я сидела перед ней и гипнотизировала взглядом. Я знала, что там внутри, я знала, кем был тот паренёк, но я понятия не имела, как он умудрился проскочить именно тогда когда меня не было в офисе. Везёт ему! Или нет? Что-то меня настораживало в этой коробке. Она была почти такой же как в тот раз, но что-то в ней было не так. В тот раз Хазуму чуть не зашиб меня ею, выскочив из-за угла. Его подарок был таким личным и таким... тёплым. Но в этот раз... Он выбрал ту же коробку. Он точно не работает и не живёт рядом с местом, где обитают такие коробки, значит он хотел показать мне, что помнит о первом подарке и чувствах, которые за ним последовали... Однако он не вручил её лично. Почему? Может быть он стеснялся? Он был таким, но... Не могу сказать, что наши отношения были исключительно дружескими... Если бы он хотел напомнить мне о нашей первой встречи, то наверняка мог бы сделать это напрямую. Но не стал. Может быть он боялся чего-то? Нет, вряд ли... Зачем ему меня бояться? Я бы снова не ответила на его чувства, но... Чёрт! Он не хотел чтобы я ответила! Как же я сразу не поняла? Он дарит мне подарок, я его спрашиваю, в честь чего он это делает. И всё! Он не хочет отвечать, я интересуюсь снова и снова... Он просто не хочет этого. Если вспомнить Агату, Томоко и Кейко-сан, то им он тоже просто передал фигурки. Правда, не знаю что там с Агатой, в тот раз как-то не подумала спросить, но наверняка он сделал то же самое. Во всех случаях он избежал контакта! Почему? Чёрт, не много ли вопросов я задаю? Если он захотел сделать подарок таким способом, значит у него на то были причины! Мне нужно просто принять это и не задавать лишних вопросов, тем более что самое главное он уже сказал. Да, так будет лучше... На столе стоял Фит. Не очень большой, но такой же зелёный как мой. Находчивый Хазуму даже бамперы и спойлер изготовил почти такие же как у большого Фита, а уж краску подобрал... Эту краску я раздобыла в одной мастерской, нигде больше такой нет, это своего рода секрет. Мастер даже сказал мне, что если попытаться сделать такую же, оттенок всегда будет не тот. Однако Хазуму просто взял и повторил её, так что игрушка блестела совсем как настоящая машина. Нет, разумеется кое-чего он не учёл, например, тормоза не переделал, крепление двигателя не перекрасил, но для человека, который эту машину видел лишь эпизодически, он проделал просто титаническую работу. Всёже что касается фигурок он – мастер, даже если фигурки вовсе не изображают людей. Улыбка так и лезла на моё лицо. Я была одновременно очень тронута и безумно рада такому подарку, что готова была схватить машинку и начать упражняться в прохождении поворотов прямо в офисе. Спасибо тебе, Хазуму! Не знаю чем я заслужила такое, но я безумно счастлива получить его именно от тебя! Этот подарок словно... Я проснулась, чувствуя как по щекам скользят слёзы. Не знаю как я умудрилась снова задремать, но даже проснувшись я не была уверена, что оказалась в реальности. Я села, схватила подушку и крепко обняла её. Неожиданно мне захотелось зарыдать прямо здесь, забыв обо всём на свете. О клиентах, о соседях, даже о маленькой машинке, одиноко стоящей на столе. Мне было невыносимо печально, что я не знала куда себя деть. Всего лишь сон, всего лишь мысль, но... Этот Фит был прощальным подарком. Хазуму собирался всех нас покинуть, оставив частичку памяти о себе. Кажется меня тошнило. Позвонив Изуми и ещё кое-кому я окончательно убедилась в ранних догадках. Все получили безумно красивые подарки, но никто не видел его лично. Даже Агата. Теперь, зависнув над раковиной, я думала, что лучше: умыться ледяной водой ещё раз или снова заплакать. Чёрт, чёрт, чёрт! Когда я стала такой мягкотелой? Что за больные фантазии?! С каких пор я стала доверять предположениям и допущениям вместо фактов? Нужно собраться. Определённо нужно собраться! Интуиция – это ещё не всё, мне нужны настоящие факты, и теперь я точно знала, что обязательно их добуду. А если подамся чувствам ещё раз, то запросто всё испорчу! – Эй, Свит! – колотила я кулаком в дверь. – Я знаю что ты там! Из-за двери послышалось невнятное бормотание, которое я определила как приглашение войти. Пинком открыв дверь, я так и сделала. – О, Линда, детка! – расплылся в улыбке этот укурок. Чёрт в небольшой квартире всё было прокурено так, что я едва не потеряла сознание. Свит же сидел в потёртом кресле и со счастливым лицом раскуривал косяк. – Мне нужна твоя машина. Свит неопределённо взмахнул рукой и что-то пробормотал. Потом снова пробормотал, махнув рукой. Наконец он сосредоточился и всё с той же счастливой улыбкой проговорил: – Да забирай. Только она всё равно не того! И заржал, балбес. Терпеть не могу этого типа, но, поскольку он почти всегда был никакой, я всегда брала его машину, когда не нужно было светиться. Вот и в этот раз я направилась прямо к нему. Хазуму прекрасно знал мой Фит, и сразу бы заподозрил неладное. А тут невзрачная убитая классика лохматого года: на такую смотреть страшно, не то что вглядываться, кто там внутри сидит. Взяв ключи с тумбочки я поспешила к выходу. Шевроле Импала SS 64 года дожидалась меня за домом. Отсюда хорошо был виден мой офис, но из окна я никогда не видела эту машину. Оптический обман, должно быть. Так или иначе, красная Импала с белой жёсткой крышей стояла здесь и была готова отъезду в любой момент. Я завела двигатель не залезая в салон и оставила дверь открытой – нужно было немного проветрить машину. Двигатель пару раз кашлянул и приятно заурчал. Да, Свит говорил, что машина «всё равно не того», но это всего лишь значило, что висящая на изоленте магнитола не работает. Для кого как, а для Свита это было критической поломкой, с которой всякая езда на машине теряла смысл. А поскольку магнитола тут никогда не работала, автолюбитель на машине ездил пару раз в месяц – затариться травой – да и то не всегда. Так что проветривала я скорее от стойкого запаха пыли, нежели от каких-то других запахов. Подышав воздухом несколько минут, я наконец сложила зонтик и окончательно залезла в машину. Изнутри она выглядела гораздо лучше, чем снаружи. Просторный салон, ни одной отваливающейся панели, чистый и приятный руль, мягкие и почти как новые сиденья. Только пыль и магнитола на изоленте портили идиллию. Ну не было во времена схода этой машины с конвейера кассетников и MP3 плееров, не было. Но радиоприёмник Свита не прельщал, поэтому он и изуродовал салон. Устроившись поудобнее и пристегнувшись древним и очень сомнительным нынче ремнём, я стартовала, решив по пути заглянуть на заправку. Лишь в самый последний момент я бросила взгляд на притаившийся под навесом Фит и отвернулась. Прости, но не сегодня... Дождь лил немного лениво, но непрерывно. Я проехала полгорода и нигде не было сухого места. Под таким напором даже в лучших районах канализация не справлялась, и езда превращалась в настоящее плавание. Старая машина с желейной подвеской и отвратительными тормозами не давала мне расслабиться ни на минуту. В какие-то моменты мне даже казалось, что она всплывала и ехала прямо по водной глади, и даже внушительный вес не мог вернуть её на землю. Однако отточенные в изнурительных боях навыки позволили мне почти без проблем добраться до особняка, где в последнее время не без моей помощи и работал Хазуму. До особняка госпожи Акизы де Грамон. Это место было не просто роскошным домом с несколькими этажами, сотней комнат, пристройками, бассейном, огромным гаражом и тому подобным. Это была внушительная территория, отгороженная от внешнего мира высокой стеной. Заполнена она была садами, небольшой речкой, прудом с декоративными рыбками и, разумеется, самим зданием, к которому вела широкая дорожка, огибающая огромный фонтан с какой-то скульптурой. И располагался особняк не где-нибудь, а среди себе подобных в районе под названием Брайтвуд. На самом деле этот район был похож на маленький город. От остального мира его отделяла своеобразная буферная зона с небольшим леском, в которой даже бомжи не жили. Говорят, в семидесятых тут хотели построить настоящую стену, ведь рядом тогда располагался весьма нехороший район, и бандиты так и лезли к богатствам, но разум восторжествовал, и нехороший район просто снесли подчистую. Говорят, тогда была куча акций протестов, но когда на сцене такие большие люди с большими деньгами, разум не на стороне бедняков. Так или иначе, вместо трущоб понастроили торговых центров и средней цены частных домов. Слишком дорого для простого смертного, но слишком дёшево для обитателей особняков. Своего рода ступенька на лестнице в высший свет. Так или иначе, здесь я была явно чужой. С трудом найдя место, где можно было без проблем оставить машину и не нарваться на излишне бдительны частных охранников, я отправилась прямиком к особняку. Надо было разведать обстановку, узнать чем занят Хазуму и там ли он вообще. Признаться, я понятия не имела с чего начать, поэтому решила просто понаблюдать, а там наверняка всплывут какие-то зацепки. Дождь не давал мне расслабиться, но создал неожиданное преимущество. Повсюду были расставлены камеры наблюдения, но широкий зонтик надёжно скрывал мою личность от вероятного наблюдателя. Нет, в последний раз охрана там была так себе, и камеры писали исключительно на память, а иногда и вообще ничего не записывали, но мало ли. Побродив по периметру и осторожно заглянув за поросшую кустами ограду, я так и не обнаружила признаков какой-либо деятельности Хазуму. Скорее всего он был где-то во внутреннем саду, скрытом от дождя внушительным куполом. Печально посмотрев на роскошные особняки, окружившие меня плотным кольцом, я задумалась. Похоже, мне оставалось только ждать, и лучше было найти для этого место получше, пока кто не заинтересовался мною. А самое лучшее место – с другой стороны особняка, где служебный вход. Там есть даже грузовые ворота, но грузовиков там не видели лет десять. Зато прислуга и прочий технический персонал традиционно ходит там, чтобы не омрачать торжественность парадного входа. Именно оттуда рано или поздно выйдет Хазуму, туда я и поспешила. Осторожно преодолев несколько переулков залитых водой, я свернула за угол и оказалась в двух шагах от изящной калитки, сразу за которой скрывалась монументальная дверь. Территория особняка была достаточно огромной чтобы сделать этот обход насколько утомительным, однако в этом был один приятный плюс: камеры не охватывали весь периметр, поэтому я смогла встать напротив входа и быть в слепой зоне. Неожиданно запищал телефон. Сегодня я чувствовала себя особенно покинутой и одинокой, поэтому звонок почти напугал меня. Достав аппарат из кармана, я поняла, что это была Томоко. – Ты сейчас где? – сходу спросила она. – Сижу в казино, выигрываю кучу денег, – раздражённо ответила я. Меньше всего сейчас хотелось говорить с нею. – Тогда садись в машину и приезжай прямо ко мне в офис. Для тебя есть одна работёнка. К особняку подъехало такси, прямо к служебному входу. Внутри был только водитель, а это говорило только об одном – такси намеревается забрать кого-то. – Какого плана? – спросила я, быстро нырнув за угол. – Поиск человека, как раз по твоей части. – Что, в Лингрине? Таксист отрапортовал по рации, что на месте. Похоже, он кого-то забирает, наверняка кого-то из персонала. Хозяйка особняка испытывала некоторые финансовые затруднения, но не настолько чтобы отказаться от Бентли с личным водителем в пользу жёлтой Хикару не первой свежести. И даже если бы она выбрала такси, то машина уж точно въехала бы через парадные ворота и подъехала к самому зданию особняка. Ну, если только она не маскируется, что вряд ли. – Линда-чан! – оторвал меня от размышлений настойчивый голос Томоко. – А? Что? – переспросила я, не сводя глаз с машины. – Ты меня слушаешь? – Алло? Алло? – прикрыв трубку рукой заговорила я. – Томоко, тебя что-то не слышно. Перезвони мне! Вырубив телефон нафиг, я буквально прижалась к стенке. В этот момент калитка скрипнула, и наружу вышел Хазуму. От его вида я едва не выронила трубку – не удивительно, что он не хотел вручить подарок лично. Весь бледный, с мешками под глазами он выглядел настоящим привидением. Пожалуй, если бы я не пряталась, он всё равно прошёл бы мимо даже не заметив меня. Вяло открыв дверь, он сел в салон и что-то негромко сказал. Отсюда мне не было слышно, но это было что-то длинное. Таксист кивнул, и машина неторопливо поехала. Нельзя было терять ни секунды. Пропустив машину, я рванула назад к парадному входу. Пробежав этот бесконечный коридор из улочек, я вырулила на тротуар и помчалась к парковке, где оставила Импалу. Вот она, дожидается меня! Запрыгнув в салон, я даже не успела закрыть дверь, а двигатель уже приятно заурчал. Быстро пристегнулась, глянула по сторонам – улица как обычно в подобных местах была пустынна – и сдала назад. Уже через минуту я стремительно неслась к выезду из царства особняков. Собственно, из Брайтвуда выездов было всего два: один с северной стороны и ещё один с юго-восточной. Судя по всему, такси поехало к северному выезду, по крайней мере отчалило оно как раз в том направлении. Поэтому мне оставалось только добраться туда быстрее жёлтой машины и дождаться её появления. Кажется, я рванула даже слишком резво: по пути непослушная Импала едва не улетела в лесочек между двумя особняками, потеряв в повороте дорогу. Поэтому я оперативно сбросила скорость, и не пожалела, встретившись с очередной машиной охраны. Тормознув на обочине у огромной арки с красивыми буквами «Brightwood», я засекла время и приготовилась ждать. Ожидание было не очень долгим, но заставило меня поволноваться. Нет, я умею ждать, но сейчас особенно не хотелось упускать Хазуму, поэтому пять минут, потребовавшиеся такси чтобы появиться из-за поворота, заняли по ощущениям не меньше получаса. Но вдруг сверкнули фары, и ещё до того как увидела жёлтую машину, я пригнулась. Старая Импала без водителя. Кому какое дело? Правда, она выглядела слишком ужасно на фоне аккуратных газонов и чистых тротуаров, но всё равно это просто Импала! Такси проехало под аркой и, преодолев небольшой мостик, скрылось за горкой. Пора выезжать и мне. С усилием переключив передачу, я вывела машину на дорогу. Я не выпускала такси из виду, всё время висела на хвосте, но при этом держала приличное расстояние. Пробок в это время, к счастью, не было, но один раз я едва не отстала, стоило какому-то лихачу выскочить поперёк потока, но в тот раз всё обошлось, и я быстро нагнала Хазуму. Но, кажется, в этот раз судьба приготовила мне кое-что посложнее. Впереди кто-то засигналил, чёрный джип метнулся в сторону, и до меня донёсся смачный удар с треском крошащегося стекла. Поток встал, кто-то засигналил, кто-то заорал, а такси как ни в чём не бывало поползло вперёд. Не взирая на дождь, вылезла из машины – впереди уже назревала драка. Джип очень красиво поцеловал такой же чёрный Мерс, и водители теперь препирались, едва не бросаясь друг на друга. Такси также медленно ползло к ближайшему перекрёстку, и у меня не было ни малейшего понятия, куда оно свернёт. Объехать образовавшуюся пробку я также не могла: встречка была забита не меньше, а на тротуаре мне просто голову оторвут. Нужно ждать. Такси тормознуло на развилке и как-то неопределённо замерло даже не включив поворотник. Что он там делает? Справа остановилась синяя RX-8, водитель которой выглядел крайне разочарованным этой пробкой. А такси чего-то ждало и ждало. RX-8 засигналила, вызывая жгучее желание вытащить водителя из салона и объяснить ему почему так поступать нельзя. Однако со мной мало кто тут согласился бы, ведь спустя мгновение гудела уже вся пробка. О! Такси вздрогнуло и также неторопливо свернуло вправо. Отлично! Прыгнула в машину и, пока никто не подоспел, рванула задним ходом к ближайшему переулку. Сзади засигналили. Сейчас-сейчас! Вывернув руль, я осторожно выехала на тротуар и, пока никто не просёк фишки, въехала между домами. Вот тут мне и пришлось особенно туго. Теоретически в переулке было достаточно места чтобы без труда проехать, но, как водится, лингринские переулки были завалены всяким мусором, коробками, ящиками и даже непонятными бочками без какой-либо маркировки. На Фите я неплохо пролезала в таких случаях и часто срезала так неприятные участки. Но теперь я была на совершенно другой машине, очень длинной и очень широкой. На дороге её габариты внушали уважение, а кому-то даже и панический страх, но в переулке было другое дело. Я ехала, глядя во все стороны сразу, лишь бы не зацепить чего. Старалась ехать побыстрее, но это было очень непросто. Однако настоящая проблема случилась когда потребовалось повернуть. Большая машина, узкий проход, поворот на девяносто градусов. Пришлось ползти впритирку, чуть не зацепив задним крылом стену. Не то чтобы владелец этого не пережил, но Импала и так была основательно помята, что мне было жалко её. Протиснувшись ещё через два поворота я, распугивая прохожих, наконец выехала на дорогу с другой стороны. Теперь можно было не сдерживаться, и я решительно начала разгоняться. Такси с Хазуму оторвалось, но я потеряла не так много времени, и свернуть ему было больше негде, так что это не было такой уж проблемой. Вот так вот! «Лингринское общество садоводов» значилось на вывеске. Это было небольшое двухэтажное здание с настоящим лесом позади. Располагалось оно ближе к окраине города, в частном секторе, но всё равно выглядело немного непривычно. Асфальт, дома, дома, дома, и вдруг лес. При чём лес не совсем обычный. Высокие деревья служили естественной стеной, защищая большой сад и кучу теплиц от городского шума. Хорошо придумано, а главное весьма атмосферно. Десять минут назад туда зашёл Хазуму и до сих пор не появлялся. Однако таксист остался на месте и сейчас задумчиво курил под навесом. Вряд ли он это делал от большого желания побездельничать. Хазуму должен был скоро появится, и мне оставалось только внимательно следить из машины с другой стороны улицы. Вообще-то, я была в этом заведении пару раз, когда сажала предыдущего садовника госпожи де Грамон. Но я ни разу не слышала чтобы мой печальный друг в нём состоял. Что он здесь делал, я понятия не имела, и мне сильно хотелось это выяснить, но не сейчас. Надо выяснить, куда ещё он заглянет по пути. Вообще-то, появление Хазуму здесь само по себе не было странным. Он сильно увлекался растениями, в школе состоял в клубе садоводов, держал небольшой сад на крыше и даже периодически отправлялся во всякие удалённые сегменты Мили за уникальными растениями. А уж какой сад у него дома... Озеленил балкон и даже полчердака облагородил. У него там техническое помещение с огромными окнами – самое то для садоводства. Я даже предлагала ему купить домик на окраине, где ему не придётся договариваться с соседями и местной шпаной, но в тот раз ничего не получилось. Вступление в общество садоводов было бы логичным шагом в любой другой момент, но не сейчас. Прощальные подарки как-то не вязались с этим начинанием. Может быть он просто хотел что-то взять или забрать? Неожиданно дверь распахнулась, и на крыльцо вышел Хазуму в сопровождении некой женщины. Та выглядела очень довольно и расставалась с Хазуму в приподнятом настроении. На такие случаи у меня был хороший микрофон, добытый сестрой, и, сидя в машине, я могла слышать, о чём они там говорили. – Я заеду к вам завтра, – проговорил Хазуму. – Заезжай ближе к вечеру, – ответила женщина. – Я освобожу место. – Спасибо, – кивнул Хазуму и побрёл к такси. Освободит место? Но под что? Что он должен был ей отдать? И почему он совсем не рад этому? Он был такой всё время, но сейчас мне казалось, что он даже сожалеет об этом. Хазуму залез в такси и назвал следующую точку маршрута. Теперь я его не услышала – чёртовы ограничения! Таксист кивнул, и развернул машину. Я бросила последний взгляд на махающую рукой женщину, и поехала следом. В этот раз всё обошлось без лишних проблем. По крайней мере пока такси не тормознуло у торгового центра Литиум. Тут Хазуму расплатился и вошёл внутрь. У меня начались проблемы. Я не могла просто вылезти из машины и отправиться за ним – пришлось стремительно рулить на парковку и бежать обратно к главному входу. Только так я могла не потерять его из виду, и счастье мне, что он брёл очень медленно погружённый в свои мысли. Едва я переступила порог центра, меня окружили толпы людей. Подавив панику, я отправилась прямо по широченному коридору, заглядывая в бутики через стеклянные стены. Хазуму нигде не было, но я не теряла надежды, и вскоре заметила его на эскалаторе. Хазуму держал путь в кафе на втором этаже. Точнее там была куча лавочек с едой на любой вкус и массой столиков для страждущих. За один из таких он и сел, прикупив овощной салат и воду, а мне пришлось сесть буквально в шаге от него, притаившись за огромной пальмой. Видеть он меня не видел, зато я прекрасно слышала его вздохи. Чёрт, это было так увлекательно и в тоже время так мучительно. Я словно лезла туда, куда меня не звали, я словно предавала его. Но в то же время я должна была знать, что происходит. Что-то мне подсказывало, что если не выясню это сейчас, то потом буду жалеть всю жизнь. Появилась девушка с картошкой и кофе и подсела к Хазуму. – Привет, – коротко сказала она, но Хазуму не ответил. Опасаясь делать какие-либо предположения я замерла и ожидала продолжения разговора, но Хазуму молчал. Молчал долго, пару минут точно, а когда девушка не выдержала, я едва не вздрогнула от неожиданности. – Эээй, Хазуму! – занудным голосом протянула она. – Я здесь, перед тобой, а где ты? – Прости... – протянул Хазуму печально. – С утра неважно себя чувствую. Вот... Что-то звякнуло. Я осторожно обернулась и вроде как заметила связку ключей, но девушка так быстро её схватила, что я толком не разглядела, что в ней было. Два или три ключа, похожи на ключи от квартиры, правда, один, вроде как, был очень большим. От гаража? Или от чердака? Точно! От того самого технического помещения у него в доме. Значит Хазуму дал ей ключи от своей квартиры? – Ты уверен? – как-то неопределённо спросила девушка. – Да... Пожалуйста... Меня временами раздражала любовь Хазуму недоговаривать, когда волнуется. А он явно волновался – единственное что я сейчас понимаю. – Я не собираюсь там жить. – Приходи время от времени. Его голос дрожал, он волновался всё больше и больше, что меня даже начали терзать смутные сомнения. – А как насчёт твоей подружки? Этой, которая... – девушка задумалась над тем, как лучше сформулировать мысль. – Я не могу... – слабым голосом ответил Хазуму. – Но вы с ней это делали, и не раз, – девушка сдержалась чтобы не хихикнуть. Зуб даю, она обо мне говорит! – Это не имеет значения... Она не сможет... Что значит не сможет?! О чём вы там вообще говорите? – Она что, настолько неопытна? Она явно сдерживалась чтобы не заржать! Лишь профессиональная этика не давала меня появиться перед ней и как следует дать в бубен. Но я тебя запомню! – Не говори так... Не все могут это... – совсем слабым голосом протянул Хазуму. Да о чём он вообще говорит? Смутные сомнения становились всё менее смутными. Чем эти двое решили заняться таким, чего не могу я? – Ладно... – вздохнула девушка и отпила кофе. – Я сделаю это. Прости за всё, что сказала. Просто не могу спокойно смотреть на человека, который даже лейку не может держать. А? Лейку? Кажется я снова стала жертвой собственных страстей, и готова была провалиться под землю от смущения... Подавив желание хлопнуть себя ладонью по лицу, я снова прислушалась. – Так когда ты уезжаешь? – Ещё не знаю, дата не определена. Может быть через неделю, может быть через месяц... Просто... – Хорошо-хорошо, – перебила его девушка. – Только не забудь сообщить мне перед отъездом. Запищал телефон – явно не Хазуму. Девушка на мгновение замолчала, телефон пиликнул, и музыка затихла. – Ладно, мне пора бежать! – торопливо сказала она, вскочив из-за стола. – Береги себя, и отдохни как следует! С этими словами она испарилась, оставив Хазуму наедине со своими мыслями. Минуту он сидел молча даже не двигаясь. Было очень тихо, он даже перестал поминутно вздыхать. Воздух был напряжён до предела, словно вот-вот прогремит взрыв. – «Отдохни как следует»... – проговорил Хазуму. Напряжение неожиданно спало, а затем в окна, выходившие на реку, ударил шквальный ветер. Где-то хлопнули двери, и по залу пронёсся порыв. Только ветра ещё не хватало... Несмотря на частые дожди, в Лингрине редко бывали ветра. Любой сильный порыв воспринимался как настоящий шторм, люди начинали суетиться и куда-то спешить, а городские службы переходили на усиленный режим. Жителю какого-нибудь Карнара это могло показаться забавным, но живя в Лингрине действительно почти отвыкаешь от ветра. Именно поэтому дожди здесь не приносили столько неудобств как в других городах. Хорошо бы и этому порыву утихнуть сразу же. По крайней мере я на это надеялась, да и с утра не передавали ничего такого. Но если всёже задует, то я буду обречена бегать по городу с растрёпанными волосами и уворачиваться от летящего мусора. А уж о том, что стена воды будет сшибать с ног на каждом углу и говорить не стоило. Кажется, я стала слишком изнеженной. Когда-то я даже радовалась штормам, любила бегать по улице, прорываясь сквозь потоки воды, подхватываемой ветром. Иногда наведывалась в ближайший порт, где ветер дул особенно яростно. Но сейчас я как-то от этого отвыкла... Старею, что ли? Не обращая внимания на настоящий ураган, Хазуму вышел на улицу и побрёл к дороге. Я смотрела на него с замиранием сердца: со школы он почти не подрос, и любой порыв был готов сбить его с ног и понести вниз по улице вместе вон с теми букетами роз из цветочной лавки. Но он словно не замечал всего этого. Он просто брёл, поникнув головой, и не отреагировал даже на газету, с размаху налетевшую на него. Потом удивлённо посмотрел по сторонам, отлепил газету от рукава и случайно поймал этих жестом такси. Таксист с недоверием посмотрел на него, но Хазуму поколебался всего несколько секунд, а потом залез в машину. Снова мне пришлось со всех ног бежать за Импалой на парковку, а потом искать, куда свернуло такси. Впрочем, мне не привыкать... Следующим пунктом турне Хазуму стал банк LCI, что расшифровывалось как «Лингрин Сити Империал». И хотя Лингрин никогда так не называли, банк никто не спешил переименовывать, поскольку он был филиалом одного крупного американского банка. Как бы то ни было, Хазуму вошёл внутрь, а я осталась снаружи. На мне там висел один неприятный должок, так что если я неожиданно появлюсь в этом банке, то рискую выйти оттуда не раньше завтрашнего утра, когда они стрясут с меня всё, что только можно. А уж служба безопасности LCI это умеет... Я обняла огромный руль Импалы и печально посмотрела на закрытые жалюзями окна монументального здания, построенного едва ли не в двадцатых годах. Суровый банк, в суровом здании, у них даже интерьер был как в фильмах про детективов в шляпах и гангстеров с пулемётами Томпсона наперевес. Зато пока Хазуму был внутри, я могла подумать о насущном. Например о том, что мне удалось выяснить. Пока что картинка выглядела весьма странно. Хазуму обещал что-то привезти в общество садоводов. Вручил подруге ключи от квартиры, должно быть, чтобы та поливала цветы или вроде того. А ещё подруга упомянула поездку и отдых, скорее всего отпуск без определённого срока, однако сам Хазуму явно не рад этой поездке. Если, конечно, речь идёт именно о поездке, а не о каком-то другом мероприятии. Кстати о мероприятиях. Вот зачем он приехал в банк? Решил снять денег на билеты? В какой шарашкиной конторе он собрался их покупать, где хотят только наличные? Нет, деньги ему нужны для чего-то другого. Возможно, собрался залечь на дно и купить новые документы. Может быть влип во что-то? Но это как-то не вязалось с приготовлениями. Тут либо ты исчезаешь сразу и бесследно, либо во время подготовки к тебе приходят крутые ребята и выдают цементные башмаки. Один мой клиент так искупался, кстати. Если бы я не дежурила в мутных водах порта с аквалангом, то не было бы у меня больше клиента. А так бандиты отправились восвояси, а вечером к ним нагрянул спецназ и всех повязал. Сейчас же мне оставалось надеяться, что с Хазуму не приключится ничего подобного. Это, конечно, весело, но только когда вспоминаешь за чашкой кофе с товарищами, а не когда сидишь на дне и боишься, что прозеваешь пловца и не найдёшь его в воде с видимостью не больше метра. О, Хазуму появился с небольшой сумкой в руках. Не знаю точно, но, похоже, сумма нормальная. Хорошо бы его не заприметил какой-нибудь гопник с таким богатством. Кстати о гопниках. К банку подъехал чёрный Бумер, и из него вылезли два быка в чёрных костюмах. Этим бы в спортивных костюмах бегать по подворотням, мобилы отжимать, но нет, сейчас это были люди какого-то крутого мэна, с которым лучше лишний раз не связываться. Солидно и опасно. Однако Хазуму не пустился наутёк, а напротив внимательно выслушал короткую реплику одного из быков, что-то ответил и сел к ним в машину. Публика в костюмах погрузилась следом, и Бумер поехал прочь. Всё случилось настолько быстро, что я даже не успела достать микрофон чтобы попытаться хоть что-то услышать сквозь завывания ветра. Вместо этого, я выждала немного, и поехала следом. Надо разведать, какие дела у Хазуму с этими типами. Даже сильнейший ветер не смог посдувать машины с дорог. Их было даже больше, чем раньше, и я снова была близка к тому чтобы потерять бандитскую машину из виду. Особо «приятно» было то, что в отличие от таксиста, этот водитель гнал не стесняясь, чувствуя за собой сильную руку своего босса. Мне приходилось с одной стороны поднажать, а с другой пытаться быть также незаметной, держась на максимальном расстоянии. Всёже это вам не таксисты, эти ребята сразу почуют хвост. Но мне повезло. Бандиты, кажется, так и не поняли, что кто-то их преследует. Бумер свернул на какую-то стройку, а я поехала дальше. Всё как обычно. Однако отъехав на безопасное место, я припарковала Импалу и спешно вернулась назад. Стройка эта была заброшена много лет назад, и я без труда пролезла на территорию. Здесь праздно прогуливались ещё несколько бандитов, но я легко прошмыгнула мимо них, добравшись до машин, приютившихся в просторном зале на первом этаже одного из домов. Там было столько места, что можно было открывать целый автосалон или устраивать какие-нибудь выставки, но сейчас уже трудно было сказать, что именно планировал архитектор. Да, помимо подъехавшего БМВ с Хазуму на борту, здесь стояли два чёрных Мерседеса G-класса. Это выглядело как сцена бандитских разборок из фильмов про Россию, что я едва не прослезилась. Ну, разве что никто не стрелял, и собрались тут представители только одной банды. Забравшись на второй этаж соседнего недостроенного здания, я, наконец, смогла разглядеть присутствующих. Солидный мужик в чёрном костюме, хорошо скрывавшем татуировки, его не менее татуированный помощник в очках, а также куча охраны. Кажется, я только сейчас поняла, почему они так любят костюмы и галстуки. Впрочем, охране явно стоило бы отрастить волосы и поснимать цепи – выдавало с головой. Осторожно прицелившись микрофоном, я прислушалась. Ветер свистел нещадно, но всёже я могла разобрать, о чём они там говорили. – Здесь вся сумма, – говорил Хазуму. – Спасибо, что помогли мне тогда. – Я говорил, что это не к спеху, – ответил главный, умело оставаясь в рамках норм. – Сумма нормальная, но у тебя хорошая репутация. И вроде как тебе самому не помешали бы лишние деньги. Так? – Это так, но... – Хазуму вздохнул. – Долги нужно отдавать. Не могла сдержать невольной улыбки при виде картины «Хазуму беседует с бандитами». Она выглядела какой-то сюрреалистичной и в тоже время комичной. Мелкий худой Хазуму и огромный бандит, начинавший не иначе как с рэкета или разбоя. И беседуют же чуть ли не на равных! Чудеса! – Уважаю, – кивнул главный и качнул головой. Помощник тут же взял сумку и скрылся с нею в недрах Геленцвагена. – Ладно, бывай, – бандит махнул на прощание и также исчез в машине. Остальные заняли свои места, и кортеж неторопливо покинул стройку вершить великие и грязные дела, оставив Хазуму наедине с собой и ветром. Я уже минут двадцать сидела на бетонном полу и не сводила глаз с Хазуму. Тот всё также стоял посреди пустого и серого зала, засыпанного цементной крошкой, и даже не шевелился. Он был настолько погружён в свои мысли, что время для него, кажется, перестало существовать. Но я чувствовала, что в этом есть нечто важное, и не торопилась покидать это место. Я всё также держала микрофон и вслушивалась в его ровное дыхание. Трудно было понять, о чём он думает, переживает ли потерю такой суммы или наоборот, чувствует облегчение, что ничего не должен бандитам. Он вздохнул. После тишины, нарушаемой лишь свистом ветра, этот вздох едва не напугал меня. Он был очень тяжёлым и каким-то особенно трагичным. – Хорошо, что Линда-чан этого не видит... – печально произнёс он. – Должно быть, жалкое зрелище... Неожиданно он вздрогнул и схватился за голову, словно почувствовал резкую боль. Он покачнулся, и из груди вырвался сдавленный стон. Чёрт, кажется, ему действительно плохо! Первым порывом было помчаться к нему на помощь, но я вовремя остановилась. Здесь было что-то не так! Хазуму не паниковал, не падал, он просто достал из кармана некую коробочку, открыл её дрожащей рукой и извлёк таблетку. Помедлив мгновение, он проглотил лекарство и закашлял. – Да... Жалкое зрелище... – измученным голосом говорил он. – Но всё хорошо... Скоро это закончится. Отчаянно засвистев последним порывом, ветер неожиданно стих. В тот момент когда я уже смирилась с мыслью, что моего печального друга придётся спасать из лап мафии, всё оказалось гораздо хуже. Ни в какие дали он не собирался уезжать. Собственно, он никуда не торопился, ведь на тот свет опоздать невозможно. Хотелось бы мне, чтобы то были таблетки от простуды, но это вряд ли... Хазуму был слабаком и всё такое, но сейчас он был до такой степени подавлен, что я никак не могла списать всё на обычное нытьё. Он сказал, что скоро всё закончится, но вовсе не рад был этому. Хазуму умрёт... Эта мысль и меня вгоняла в депрессию. Мы познакомились в школе при необычных обстоятельствах, стали друзьями, помогали друг другу, пару раз вместе ездили в Карнар в маленький отпуск. Мне так нравилось его пугать, когда он сидел на пассажирском сиденье, а он постоянно порывался озеленить мой офис... И всё. Скоро это закончится, и я больше никогда не услышу его голоса, не выпью с ним кофе, не схвачу за руку, таща в светлое будущее... Что же мне делать дальше? Как вообще с этим жить? Люди умирают, но... Я сидела в Импале и безразлично смотрела в потолок. Не хотелось ни плакать, ни куда-то бежать. Я просто сидела и вспоминала всё, что мне было дорого в нём. Сторонний наблюдатель наверняка назвал бы меня бесчувственной сволочью, но даже если я залезу на самый высокий небоскрёб Лингрина прямо по стенке, это ничего не изменит. По сути, всё, что я сейчас могла – это продолжать наблюдение. Я не знала, есть ли какой-то выход, есть ли шанс, я могла только смотреть и искать зацепку. Хазуму был абсолютно уверен, что всё закончится скоро и худшим образом, иначе не готовился бы к этому. Но даже при этом был небольшой шанс. Крошечный, но шанс. Знавала я нескольких смертельно больных, которые до сих пор бегают и грозятся пережить меня. Их страхи и ожидание смерти имели мало общего с их болезнями. Взять одного чувака, который заплатил мне много денег, чтобы я нашла того, кто его травит. В итоге оказалось, что у него банальные камни, но сколько было паники! Он даже гроб себе прикупил, впав в депрессию. Нет, в итоге я деньги всё равно получила, сходив к врачу и прояснив ситуацию, но тот спектакль мне запомнился надолго. Случай Хазуму спектаклем я никак не могла назвать, хотя было в этом что-то картинное. Может быть это потому что он мой друг, может быть потому что я близко воспринимаю всё, что с ним происходит... Не знаю. Откупорив очередную бутылку Милк-Макса, я посмотрела на часы. Тут прямо на столбе висели часы, и они говорили, что Хазуму уже час торчит в школе с какой-то старшеклассницей. Вечерело, уроки давно закончились, и в школе почти никого не осталось. Хотелось бы мне пошутить относительно того, чем они там занимаются, но что-то душа не лежала к юмору. Та школьница явно из клуба садоводов, как Хазуму когда-то в одиночку тянет садик на крыше, борется с угрозой закрытия клуба, и сейчас перенимает ценный опыт старшего товарища. Хотелось бы мне понаблюдать за этим, да и просто навестить заведение в котором я оставила несколько лет жизни, но... Не сейчас... Интересно, куда ещё заглянет Хазуму? Сегодня у него было насыщенная программа: раздавал долги, передавал опыт, просил посмотреть за цветочками... Перед тем как появиться в школе, встретился ещё с несколькими людьми, но никому не сказали ничего, что пролило бы свет на его болезнь. А потом прибыл к школе, где его уже ждала девушка с веснушками и двумя хвостиками, и исчез с нею внутри. Долго он там сидел, уже полтора часа, и это не предел. Скорее всего их выгонит сторож, и он отправится дальше. Придётся ждать... О! Я не сдержала улыбки, увидев как, в сопровождении злого сторожа, Хазуму и девушка выходят из школьных ворот. Сторож что-то говорил им, а Хазуму лишь извинялся и постоянно кивал. Девушка держалась не более героически, совсем поникнув и не произнося ни слова. Выпроводив их, сторож напоследок бросил пару слов и неторопливо закрыл ворота, натягивая посильнее капюшон. – Простите, что так получилось, – виновато проговорила девушка, нервно поправляя очки. – Не стоит извиняться, я сам часто задерживался допоздна, – замотал головой Хазуму. – Иногда сторож злился, иногда приходилось перелезать через ворота. Клуб садоводов вовсе не такой скучный, как принято считать. Мда. А я и не знала. Впрочем, я вообще не состояла ни в одном клубе до самого выпуска, поэтому вряд ли могла видеть чем занимается после школы Хазуму. У экономии времени есть свои минусы, но сейчас я как-то не особо о них жалела. – Спасибо, что помогаете мне... – как-то смущённо проговорила девушка и опустила глаза. – Должно быть Вас это тяготит. – Ничего подобного! Я искренне счастлив, что сад будет жить дальше. Ты очень много делаешь для этого, и лучшей награды быть не может. Ну прямо голубки! Они так мило беседовали, что на их фоне я чувствовала себя холодным бесчувственным камнем. Я готова была лезть на стенку от всех этих любезностей. Чёрт, меня это действительно раздражало! Но почему? Что это за странное чувство, которое не давало мне спокойно дослушать их диалог до конца? Почему я не могла найти себе места? Может быть ревность? Но откуда взяться этому чувству? Я ведь любила Хазуму не больше чем друга, я же сама отвергла его. Не могла же я просто так взять и влюбиться в него. Может быть я просто перенервничала? Да, должно быть, это просто нервы. Не каждый день узнаёшь, что твой друг вот-вот умрёт. Вот моё восприятие и изменилось. Нет, не то. Я мысленно прокрутила весь день, вспомнила о чём думала, что чувствовала, но ничего подобного не замечала за собой. Я также любила дождь, ненавидела плохие тормоза, любовалась растерянностью Хазуму и опасалась бандитов. Всё было как всегда, кроме этой маленькой сцены. Ладно-ладно, признаю! Я просто старый солдат, который слов любви, ну и так далее. Вот меня и бесит то, что другие могут так просто говорить подобные нежности. Общаешься со всякими отморозками, бегаешь за беспредельщиками, можно сказать пьёшь с маньяками, видишь всё это изнутри... Взять хотя бы Агату. Вот как с такой компанией у меня смогут возникнуть какие-то добрые, тёплые чувства? Иногда я радуюсь, что Хазуму её почти не видит! А для меня она была вполне ничего. Вот вам и причина... Нет, Агата, конечно же, хороший человек и всё такое, пару раз спасала мне жизнь, много раз вытягивала из безнадёжных ситуаций, с нею весело, иногда даже чересчур, но именно плохого я о ней ничего не могу сказать. Разве что став весомой фигурой с лингринской полиции, она порой использует свою власть не совсем по уставу. Но это уже не моё дело, там более что у бандитов и жуликов нет никакого устава. Не моим делом были также отношения Хазуму и этой школьницы. Я вообще была здесь лишней и не имела морального права подслушивать их милую беседу. Кажется, этой школьнице в чём-то нравился Хазуму, может быть это даже первая любовь, чувство, на которое я больше не была способна. Ха, а я уже и забыла... Когда-то я полюбила Ариэль, но эта любовь была безнадёжна. Больше я не могу полюбить никого – я давно свыклась с это мыслью, она стала моим вторым я. Но... Я всё ещё хранила этот огонёк где-то в глубинах своей души. В трудную минуту он согревал меня, давал мне сил, не давал окончательно загнуться... Но я никогда не стану такой как прежде. И всё равно, даже тогда я не была похожа на эту школьницу. Между нами была большая разница. Наверное просто у нас разная жизнь... Чёрт, не люблю думать о трудностях и пытаться понять своё существование. Богини, демоны, приключения бесконечные... Огромный кусок жизни до потери памяти, в существовании которого я не уверена до сих пор. Наверняка я никогда не пойму этого. Стемнело. Дождь прекратился совершенно неожиданно. Сначала с неба, не переставая, лилась вода, даже в прогнозе написали, что продлится это до завтра. А потом упали последние капли, и всё прекратилось. На мгновение мне даже показалось, что там наверху просто закрыли забытый с утра кран. Потом подул лёгкий ветерок, и тучи медленно расползлись, обнажив потрясающе звёздное небо и неторопливо убывающую луну. Из-за постоянных дождей в Лингрине не часто видно звёзды. Небо обычно затянуто густыми облаками или тяжёлыми тучами, сквозь которые разве что луна пробивается, красиво подсвечивая округу. Но вот чтобы так увидеть звёзды и не ехать далеко за город – это было большой удачей, которую не упускали даже закоренелые прагматики чуждые каким-либо романтическим настроениям. Прямо сейчас во дворе больницы собралась целая толпа пациентов и праздно шатающегося медперсонала, которые, неторопливо куря, любовались звёздами. Где ещё такое увидишь, если не в Лингрине? Но Хазуму мало интересовали эти виды. Не обращая внимания на толпу, он стоял в холле больницы Маунтин Вью и беседовал с каким-то врачом. Подкрасться к нему у меня не было шансов – слишком уж просматривалось помещение, а сам Хазуму постоянно вертел головой, словно оказался в тылу врага. Я попробовала микрофон, однако услышала только болтовню любующихся. Пыталась сменить позицию, взять другой угол – бесполезно. Поэтому я просто сидела в темноте на скамеечке и наблюдала. Напротив главного входя был небольшой парк, освещённый десятком фонарей, однако я нашла мёртвую зону, в которую попала одна из скамеек, так что могла не беспокоиться, что Хазуму обнаружит меня. Всё что мне требовалось – сохранять спокойствие, когда он бросал очередной нервный взгляд в моём направлении. Врач же был доброжелателен, говорил уверенно, я бы даже сказала, убеждал в чём-то Хазуму, но тот проявлял завидное упорство, отвечая лишь короткими фразами. Однако врач не сдавался, и так продолжалось уже полчаса. Интересно, что же они там обсуждают? Лечение? Врач вполне походил на того, кто готов поднять хоть мёртвого, лишь бы финансы позволяли. Но почему Хазуму так не уверен? Никогда не слышала чтобы он сомневался во врачах или не верил бы в медицину, сама возила его с мелкими болячками в ближайшую больницу – никаких сомнений тогда он не проявил. Зря я ноутбук не захватила с собой. Не выпуская друга из поля зрения я пыталась побороть Интернет с телефона и найти на этого врача хоть что-то интересное. Дело осложняла Томоко, которая упорно названивала мне, сколько бы я ни сбрасывала. Однако кое-что мне выяснить таки удалось. У больницы был простенький сайт, на котором про этого персонажа было немного написано. Его звали Генри Грасс, он был нейрохирургом, и специализировался на всяких сложных операциях, попутно ведя ряд исследований, о смысле которых сайт тактично умолчал. Также сайт молчал и том, кем он вообще был в этой больнице, лишь намекая на его высокий пост и тотальную занятость. Я не особо разбиралась в медицине, но звучало это очень серьёзно и очень дорого. Кстати, бандит как раз про деньги говорил, должно быть, имел в виду деньги на лечение. Однако Хазуму от них отказался. Может быть просто не смог найти нужную сумму и решил прекратить безнадёжное занятие, раздав всё, что имеется? Звучит правдоподобно. На мгновение появились смутные сомнения, ведь мог же он занять у меня или у хозяйки! Но я быстро отогнала такие гипотезы: у хозяйки ему совести не хватит что-то просить, а у меня... А что взять с меня, вечно сидящей по уши в долгах? Нет, этого он сделать не мог. Значит, если ему не хватает денег, то это действительно огромная сумма. А если так, то шансов становится всё больше. Надо выяснить поподробнее, глянуть прайс этой клиники, а потом поговорить с Хазуму. Уж ради него я была готова ещё раз смотаться в Вайс Сити или даже Либерти Сити, как бы это ни назвали. Конечно, не факт, что всё именно так, но версия хорошая. Пока я размышляла о версии, Хазуму распрощался с врачом и вышел на улицу. Сейчас он вызовет такси, а мне придётся бежать на парковку за машиной. Хорошо хоть больница расположилась в горах – свернуть ему было некуда, так что шансов его потерять было мало. Однако Хазуму лишь посмотрел на звёздное небо и побрёл куда-то вниз вдоль дороги. Сначала я решила, что он собирается ехать на автобусе, который тут останавливался неподалёку, но Хазуму, не доходя до остановки, свернул куда-то в другую сторону. Я шла следом, на достаточном расстоянии чтобы в случае чего скрыться в кустах. Но, пожалуй, это вряд ли бы потребовалось – мой печальный друг был настолько погружен в собственные мысли, что едва не упал, наступив на выброшенную бутылку из-под сока. Однако наученная когда-то я всё равно была начеку, внимательно следила за его движениями, смотрела под ноги и ступала также тихо как крадущаяся кошка – спасибо сестре за уроки. Дорога вела нас в какие-то дебри. Больница располагалась за городом, вокруг был густой лес – говорят, это способствовало выздоровлению пациентов. Всего десять минут езды, и на многие километры никакой жизни. Лишь ниже, у самого подножья, расположился небольшой городок. И если от больницы были видны огни Лингрина, то здесь было так темно, что в его существование поблизости как-то не верилось. И только редкие фонари освещали наш путь. Хазуму тяжело дышал, держался за сердце, но всё равно шёл к одному ему известной цели. Я была не совсем уверена, но кажется, эта дорожка огибала небольшую возвышенность и начинала спуск к городку. Она проходила вдалеке от основной дороги, должно быть, чтобы гуляющие здесь люди не отвлекались на вой сирен скорой помощи и шум прочих машин. Густой лес прекрасно скрывал все звуки, создавая поистине непередаваемую атмосферу тишины и покоя, а ухоженная брусчатка и удачно расположенные водостоки не давали отвлечься на мелкие неприятности. Куда же он идёт? Если в городок чтобы там взять такси, то у меня назревали проблемы. Бежать обратно далеко, так что продолжить слежку можно было только если взять другое такси, которого может и не быть поблизости. С автобусом было бы чуть-чуть проще, вот только заметит он меня. Проблема... Однако тут и там от дорожки отходили тропинки, уходящие ещё дальше в дебри леса. Ты же не будешь туда сворачивать, а, Хазуму? Вдруг ему захочется прогуляться по горам? С одной стороны это было гораздо лучше, так он никуда от меня не денется, но с другой... Грязь, глина, мокрая трава – мало приятного. – Нужно собраться... – вдруг заговорил Хазуму. Его голос был настолько слаб, что я даже не сразу поняла, что он там бормочет. Кажется, разговор с врачом добил его, вот он и брёл невесть куда, бормоча себе под нос. – Ну же... Что если меня кто-то увидит? Я чувствовала как он пытается улыбнуться, но от того мучительнее было слушать его. Он остановился на мгновение, коснулся рукавом лица и побрёл дальше. Кажется, он там плачет, а я не могу даже приблизиться к нему. Чёрт, я почти жалела, что ввязалась в это. Есть вещи, о которых лучше не знать, как бы подло это ни звучало, и одна из таких вещей происходила прямо на моих глазах. – Линда-чан бы точно рассмеялась, если бы увидела меня сейчас... Ты не прав, Хазуму! – Линда-чан... – почти прошептал он. – Увидеть бы её хоть раз... Тебе нужно просто позвонить ко мне и не прятаться. Просто позвонить! – Но... Теперь уже никак... Ты снова ошибаешься! У меня не было сил слушать это. Хотелось догнать его и сделать хоть что-то чтобы смягчить его страдания, как-то поддержать что ли... Но что я могла? Чёрт, я так бессильна, что хочу просто исчезнуть... Хазуму сделал ещё пару шагов и упал. Просто рухнул на дорожку, словно потерял сознание. А я стояла в стороне и смотрела, не зная что делать. Он шёл медленно, но достаточно уверенно, падение стало для меня полной неожиданностью. Может быть это связано с болезнью? Может быть это один из симптомов – внезапные потери сознания. Но ведь за день с ним ничего подобного не случилось ни разу, да и разгуливал Хазуму не опасаясь, словно такого с ним не могло случиться в принципе. А может быть он просто упал от избытка чувств? Я пригляделась – он не шевелился. И кроме того, до сих пор я чувствовала эмоции Хазуму, его печаль и боль, но теперь всё исчезло, словно их выключили. Похоже, он действительно был без чувств. Чёрт... Оглядевшись, я наконец подошла к нему. Выглядело, наверное, это крайне по-свински, но к чему лишняя паника? Я присела рядом и осторожно перевернула его. Дышит! Не то чтобы я сомневалась, но мало ли... Чёрт, кажется, я просто устала. Ещё утром я, наверное, не стала глазеть, а сразу пришла бы на помощь, но теперь все эмоции у меня были как-то заторможены. Нужно было что-то решать, а я сидела и слушала как он дышит. Что я делаю? – Хазуму, ты в порядке? – осторожно спросила я, коснувшись его щеки. Тот не ответил, даже не пошевелился. Ладно. Больница недалеко, поэтому я просто отнесу его туда и заодно выясню, что с ним. Хорошо хоть Хазуму в силу своей хрупкости и невысокого роста весил не так много – донесу без проблем. Нет, можно было позвонить и вызвать бригаду санитаров или отправиться на поиски сильных помощников, но рассчитывать на помощь зала я как-то не привыкла. Осторожно подняла его на руки и понесла. Прямо как в фильмах про романтику. Было тяжеловато подниматься в горку, но меня это совсем не тяготило. С одной стороны меня не покидало странное чувство комфорта и тепла, когда цель медленно теряет всякий смысл и важен остаётся только процесс. Я шла по той же дорожке в свете редких фонарей, несла своего печального друга, и только звёзды были свидетелями сей замечательной картины. А с другой... Я вспомнила рассказ сестры про то как где-то на просторах африканской пустыни её временного напарника сразила вражеская пуля. Напарника не убило, но ранение оказалось слишком серьёзным, и Кимика-сан долго тащила здорового морпеха в парашюте до самого расположения союзников, раз за разом избегая патрулей противника. Морпех тогда выжил, хоть неоднократно и просил оставить его и двигаться в точку эвакуации самостоятельно. Но то Кимика-сан! Она гнула гвозди пальцами, ломала кирпичи без напряга, а однажды нечаянно приложила меня к стенке так, что показалось, что у меня отвалилась голова. До сих пор помню эту боль, а также урок не подкрадываться к людям вроде сестры со спины. Мои же тренировки ограничивались в основном машиной. Но и это дало неожиданный эффект: непрерывно крутить руль и переключать передачи во время битвы в горах – та ещё нагрузка. Поначалу руки просто отваливались, но потом я как-то привыкла и пошло-поехало. Сегодня весь день я каталась на Импале и почти не замечала какая тугая у неё коробка передач. А сейчас я без проблем держала Хазуму и чувствовала, что сил ещё более чем достаточно – главное не суетиться и двигаться прямо к больнице. Как говорится, в бою побеждает не самый сильный, а самый выносливый. Сдав Хазуму врачам, я наконец смогла присесть и отдохнуть. Что-то на подходе к больнице я выдохлась. С каждым шагом бесчувственное тело становилось всё тяжелее и тяжелее, и в холл я входила с поистине жутким видом. Похоже, пора задуматься о здоровье и спорте. Гонки – это, конечно, хорошо, но надо бы подумать и об организме в комплексе. Сидя на удобном диванчике, я чувствовала, что снова становлюсь человеком. Сейчас передохну немного и пойду выяснять, кто занимается моим другом и что с ним случилось. Может быть удастся выведать полезную информацию, которая избавит меня от необходимости собирать пазл по кусочкам. – Это Вы принесли мистера Осараги? – вдруг услышала я немного жёсткий, но очень спокойный голос. Подняв глаза, я увидела того самого врача, с которым Хазуму общался ранее. – Да. Он неожиданно потерял сознание и упал. Что с ним случилось? Врач не спешил с ответом. Он как-то странно меня разглядывал, а потом вдруг повёл бровью и спросил: – Кем Вы приходитесь Осараги? – Женой, – быстро сориентировалась я. – Но мистер Осараги не женат. – Официально. Мы не оформляли отношения. – Мне он не показался женатым человеком, надеюсь Вы понимаете о чём я говорю. – Нет, я Вас не понимаю. – Скажите... – он задумался на мгновение. – Что Вы нашли в таком человеке как мистер Осараги? – Это очень хороший вопрос, – спокойно ответила я, поднимаясь. – Давайте обсудим его в кабинете главного врача. Не то чтобы мне хотелось лезть в разборки, но что-то меня начал раздражать этот разговор, хотелось взять его на понт и посмотреть, что получится. Но врач лишь развёл руками и сказал: – Хорошо, Вы подходите. – Для чего? – переспросила я, готовясь дать решительный отпор. На двери висела табличка «Генри Грасс. Главный врач». Я даже почувствовала себя неловко, осознав, что угрожала доктору им же самим. Такие вещи постоянно всплывают то тут, то там – в моей работе без этого никак. Но по крайней мере я выяснила, кем именно он был в этой больнице, что не отменяло того факта, что сайт больницы написан не иначе как полным раздолбаем. Кабинет главного врача выглядел не так, как это обычно показывают в сериалах. Тут было скорее рабочее место, нежели комната для всяких интересных событий с героями. Я бы даже сказала, что тут царил некоторый небрежно замаскированный беспорядок. За ширмой стояла гора ящиков, под столом виднелись папки, отложенные на потом, а мой острый нюх уловил запах ужина, остывавшего где-то в столе. – Мистер Осараги болен, – заявил врач, усевшись за стол. – Смертельно? – как-то на автомате переспросила я. – Да, – кивнул доктор. Мой взгляд остался холодным и беспристрастным. Собственно, я это и так уже поняла, поэтому сообщение врача не сильно шокировало меня. – Вы удивительно спокойны, – заметил он. – Чем он болен? – проигнорировала я эту реплику. – Синдром Грасса. По статистике ему подвержены десять процентов человечества, но проявляется он в исключительно редких случаях. Поэтому до недавнего времени он был мало изучен. Кстати, назван он в честь моего отца – Роланда Грасса. Он основал эту клинику и начал изучение болезни. Как видите, я продолжил труд его жизни. – Очень интересно. Мой муж потерял сознание из-за этой болезни? – Разумеется, мисс Кайе. Болезнь поражает нервную систему. Поначалу это никак не проявляется, однако впоследствии больной чувствует резкие приступы боли, часто достаточно сильной для потери сознания. На поздних стадиях отмечается нарушение моторики и... – он посмотрел на меня так, словно сомневался в моих умственных способностях. – В общем, тяжело думать, тяжело контролировать свои движения, при этом других осложнений может не быть. Чтобы было понятнее, приведу очень грубый пример. Однажды ты начинаешь двигать рукой, а вместо этого будет двигаться нога. Возможны галлюцинации и тому подобное. И всё время – боль. Сначала не сильная и изредка, а в конце – адская боль без остановки и жизнь на обезболивающих. Звучит как сбой в прошивке микроконтроллера с разрушением схемы. – Сколько ему осталось? – Не больше месяца. Его отец был также болен, поэтому болезнь была диагностирована на ранней стадии. Однако мистер Осараги отказался от лечения, согласившись только на наблюдение в нашей клинике. – Что? – насторожилась я. – Возможно лечение? – Разумеется. Со времён моего отца методы диагностики и лечения продвинулись далеко вперёд, однако Ваш муж, похоже, не понимает этого. Мистер Осараги был поставлен в известность, но лечение не посчитал необходимым. – Лечение, лечение, – проворчала я. – В чём оно вообще заключается? – В данный момент – только в операции. Вся процедура займёт около восьми часов, после этого курс терапии не больше недели и полгода наблюдения в нашей клинике. Только должен предупредить заранее: операция очень дорогая. Мы используем оборудование и методы, которые ещё нигде в мире не применяются. – В чём подвох? – Как я уже сказал, синдром Грасса проявляется в исключительно редких случаях. Сегодня любая операция подобного рода всё равно является частью исследования. Надёжность заметно повысилась, но... – он задумчиво посмотрел мне в глаза. – Но Вы не уверены. – Впрочем, часть расходов клиника готова взять на себя. Можете считать это скидкой, но для нас каждый пациент – на вес золота. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы Вы убедили мужа пока не поздно. Поверьте, звучит так себе, но смерть от этой болезни поистине страшна. – Пытаетесь меня запугать? – Именно. А чтобы Вы прониклись лучше глубиной проблемы, скажу, что болезнь передаётся по мужской линии. Если у Вас родится сын, то он будет также подвержен этому синдрому. Подумайте об этом. Пожалуй Вы единственная из окружения мистера Осараги, кто может трезво взглянуть на вещи и принять правильное решение. Пазл складывается. Хазуму действительно болен, но это будто бы излечимо. Нужно много денег и воли. И если с деньгами проблем теоретически не было, то с волей... С волей у нас всегда были проблемы. Осталось только допросить Хазуму лично и узнать о его причинах. Я чувствовала, что он поведает мне нечто важное, без чего картина будет неполной. А вот, кстати, и он, уже выходит из палаты в сопровождении симпатичной медсестры. Мне даже на мгновение захотелось устроить разборку по поводу сей юной особы вблизи моего «мужа», но я вовремя сдержалась. Не лучшее время для розыгрышей. – Линда-чан? – лицо Хазуму аж вытянулось. – Йоу! – махнула я ему рукой. – Но... но... – залепетал вдруг испуганно он. – Как ты тут очутилась? – Заехала по делам, решила прогуляться. Иду и вижу: ты валяешься. Не могла же я бросить в беде своего... – я сделала драматическую паузу, – мужа. Хазуму аж покраснел! Впервые я видела чтобы чьё-то лицо так быстро меняется! Хазуму часто краснел, но чтобы так быстро – никогда прежде! – Ладно, хватит стоять столбом, – взяла я его в охапку и потащила к выходу. – Поехали уже. – Куда? – пропищал Хазуму. – Домой конечно же! – Куда? – ещё тише переспросил Хазуму. – Домой, домой, – довольно улыбаясь, сказала я. – В наш дом. – Наш? Оказавшись на улице, я наконец смогла перевести дыхание. Свежий воздух бодрил, помогая лучше собраться с мыслями. Внутри было несколько душно, да ещё и этот врач совсем не дал как следует подумать... – Линда-чан... – вдруг протянул в моих руках Хазуму. – Я уже мёртв? Это всё мне кажется? – Нет, Хазуму, ты жив, и не умрёшь пока я не позволю тебе это сделать. Кажется, я сказала это слишком жёстко, и Хазуму снова затих. Чёрт... Мы были в небольшом кафе в Линме – том самом городке у подножья горы. Ещё когда мы только садились в машину, я поняла, что это тяжёлое молчание добьёт меня до того как мы достигнем Лингрина. Поэтому чтобы хоть как-то сгладить неловкий момент, я предложила заглянуть в местную забегаловку и немного перекусить. По правде говоря, я не особо хотела есть, но всёже день на колёсах и перекусы всякой лёгкой закуской и соком дали о себе знать. Едва проглотив первую ложку хрустящей картошки, я не смогла остановиться. Однако Хазуму был гораздо крепче меня и предпочёл гипнотизировать тарелку спагетти, отхватив всего ничего. Не знаю точно, сказывалась ли это болезнь или стресс, но аппетита у него явно не было. – Линда-чан... – вдруг проговорил он, не поднимая глаз. – Спасибо, что помогла мне, но... Он замолчал на мгновение, а потом как-то задрожал, сжал отчаянно кулаки и словно из последних сил произнёс: – Ты не должна была видеть меня! Казалось, будь у него побольше сил, он бы закричал. Тем не менее, я спокойно допила чай, поставила чашку и неторопливо заговорила: – Сегодня я получила твой подарок. Он мне очень понравился. В нём было послание, которое я прочитала. Можешь думать что хочешь, но я не могу просто так смотреть на то как дорогие мне люди хоронят себя заживо. – Я и забыл, что ты – детектив... – попытался иронично парировать Хазуму, но горечь в его голосе окончательно всё испортила. – Почему ты отказался от лечения? Я старалась говорить спокойно и уверенно. Не знаю почему, но сейчас мне казалось что это наиболее правильная тактика. Если поддамся чувствам, то всё испорчу – два нытика проблему никогда не решат, а не поддаться было очень трудно. Хазуму сидел передо мной и выглядел так, что больно было на него смотреть. Пожалуй, это было тяжелее чем там, на дорожке в лесочке. – Потому что лечение не поможет... – проговорил он и снова замолк. – Слушай, мы не на шоу «Встань и иди», и я не собираюсь рассказывать тебе как это здорово бороться за жизнь. Я просто хочу знать, что происходит с тобой и почему ты ставишь на своей жизни жирный крест. Хазуму засопел, но не ответил, просто сидел и тупо смотрел на тарелку спагетти. – Ты боишься? Он кивнул, и снова тишина. Меня начало это раздражать. Отодвинув спагетти в сторону, я взяла его за руку и крепко сжала. Хазуму вздрогнул и впервые посмотрел мне в глаза. По его щекам медленно скользили слёзы, а взгляд был полон отчаяния настолько, что я едва не вздрогнула. – Линда-чан... – протянул он. – Расскажи мне, возможно тебе станет легче. Банальная фраза, чёрт возьми! Ещё ни разу я не испытывала облегчения от того что кому-то что-то рассказала, но сейчас это было важно как никогда! Неожиданно он схватился за мою руку обеими руками и сжал так сильно, что я на мгновение подумала, что он хочет мне сделать больно. Но это было не так, и отчаяние в его глазах только подтверждало это. Не знаю, то ли он подсознательно искал кого-то, кому можно довериться, то ли я просто правильно сыграла, но эта боль говорила только об одном – Хазуму впервые открылся мне. – Отец умер, когда я был ещё в школе... Потом я узнал, что тоже болен. Они даже предложили мне лечение, но... Всё это бесполезно... – Но ведь это шанс, – попыталась возразить я. – Отец умер сразу после операции... Я не виню врачей, они сделали своё дело, но... Операция убила его... – Таким образом у тебя нет выбора, – холодно сказала я. – Либо смерь на операционном столе сейчас, либо через месяц. Хазуму опустил взгляд и слабым голосом проговорил: – Ты изменилась... Потом он задумался, словно сомневался, стоит ли продолжать, и в конце концов добавил: – Стала грубее... – Ты прав, – вздохнула я. – Прости. Снова повисло молчание. Хазуму всё ещё держался за мою руку, но я чувствовала, что он опять отдалился. Если так пойдёт и дальше, то я не смогу ничего сделать. Хотя, собственно, что я могу? Вряд ли он послушает меня, если я снова предложу ему рискнуть и согласиться на операцию. Я и сама не была уверена в результате, а уж для него моё мнение в этом вопросе было явно не авторитетным. Чёрт, что же делать? – ...к событиям дня, – с тёплым потрескиванием донеслось из стоящего невесть где радиоприёмника. – Только что нам сообщили о крупной аварии на западе Лингрина. Происшествие случилось недалеко от развязки Баньши-83 в Красном Клевере. Как сообщается, столкнулись по меньшей мере десять машин, уже сейчас пробка растянулась на несколько километров – проезд полностью заблокирован по всем направлениям. Мы ожидаем подробностей, поэтому не переключайтесь. Я даже не вслушивалась в то, о чём они говорят, но едва я услышала о столкновении, мой утомлённый разум родил мысль. Идея была простая, но в тоже время весьма дерзкая и даже в чём-то жестокая, однако я тут же ухватилась за неё. Я даже не успела представить себе детали, а в моей душе уже разгорелся огонь. Этот огонь трудно было с чем-то сравнить, смесь страха и азарта, какая бывала у меня только в самых безнадёжных ситуациях, когда на кон я ставила всё, что у меня есть. Неожиданно я вспомнила как стояла на краю пропасти и пыталась разглядеть хоть что-то сквозь массивные облака, застывшие внизу. Тогда я рисковала своей жизнью, но Фиола всё равно была где-то рядом. В этот раз я собиралась рискнуть ещё и жизнью Хазуму, и положиться мне было не на кого кроме себя. Но... Не могу же я всю жизнь полагаться только на высшие силы! Я сделаю это сама, и будь что будет! – Хазуму, – проговорила я и не узнала собственный голос. – У меня к тебе последняя просьба. Прокатись со мной ещё раз. Мы стояли на обочине и молча смотрели во мрак, который окутал склон. От обрыва отделял лишь рельс безопасности с тусклыми светлячками светоотражателей, но он был в таком состоянии, что, пожалуй, не выдержал бы удара и скутера. Я подняла с земли камень и кинула его в неизвестность. Через пару секунд донеслось шуршание листвы, потом всё стихло, а через мгновение листва зашуршала вновь. Высота что надо. Во тьме не видно, но если отсюда навернуться, то лететь очень долго... – Эта дорога называется MR-22-140, а уличные гонщики прозвали её Инферно. Здесь было столько аварий, что многие машины даже не достали со дна ущелья. Покрытие здесь ничего, но ограждения просто ужасные. Не впишешься в поворот – улетишь в обрыв. Деревьев здесь не так много, так что шансов увязнуть в растительности – ноль. Раньше любители экстрима пытались тут гонять, но сейчас... То ли от ветра, то ли от воспоминаний, по телу побежали мурашки. Кажется, я участвовала в последней битве на Инферно. По крайней мере, я не слышала ни о чём серьёзном после того заезда. Не скажу, что это была великая победа, но даже несмотря на полное отсутствие зрителей, о ней очень скоро узнали все, кому нужно, и все, кому не стоило об этом знать. На пару дней я даже стала своего рода легендой. Один ненормальный на жёлто-фиолетовом Челленджере вызвал меня тогда, а я почему-то согласилась. Стартовал он более чем бодро, а мне только и оставалось висеть у него на хвосте, повторяя его движения. Я чувствовала, как слишком мощная машина и непредсказуемая дорога выматывают его, и ничего не предпринимала, просто ждала. Чтобы лидировать здесь, нужны поистине стальные нервы: никогда не знаешь, что увидишь за очередным поворотом вместо рельса безопасности. Под конец битвы он был в таком состоянии, что сильно перетормаживал и в повороты входил очень неуверенно. Я видела это и чувствовала. Не знаю как, но я всегда чувствую эмоции противника, и чем сильнее они, тем ярче я их чувствую. В один момент он что-то увидел, может быть просто нервы сдали, и в поворот вошёл он слишком широко, опасаясь встречного столкновения. Наверное это было слишком опрометчиво, но я тут же рванула в открывшийся зазор и без всяких сомнений прошла поворот в десятке сантиметров от каменной стены. На выходе он попытался вернуть преимущество, но не рассчитал мощности, и машину бросило в занос, едва не развернув. Больше у него не осталось ни мужества, ни воли к борьбе, и до самого финиша он просто ехал за мной так чтобы совсем не отстать. Не скажу, что моё состояние было лучше, а сама я была похожа на непобедимую легенду горных дорог, но чувствуя страх и отчаяние противника я смогла это преодолеть, как бы жестоко это ни звучало. – Линда-чан... – пробормотал Хазуму. – Ты хотела мне что-то сказать? – Да, прости... Я попыталась пошутить, но все шутки разом испарились из моей головы, оставив совсем уж глупые и неуместные. – Лет тринадцать назад я неожиданно появилась в этом мире. Что было со мной до этого, где я жила, кем была... Всего этого я просто не помнила, словно и правда появилась на пустом месте из ниоткуда. Я даже не помнила своих родителей, но почему-то помнила много чего другого. Например, где я нахожусь, помнила некоторых людей, с которыми не была знакома. Я забыла только то, что касалось лично меня. – Я не знал... – как-то вяло отозвался Хазуму. – С тех пор случилось много чего странного. Иногда кажется, что моя жизнь – это какой-то бред, что этого не может быть на самом деле. Не могу рассказать тебе всего, да ты и не поверишь, но... Я живу как живу и уже отчаялась понять всё это... Поёжившись скорее от воспоминаний нежели от ночного ветерка, я пригласила его в машину. Хазуму был похож на зомби, на полном автомате он сел на пассажирское сиденье и даже сразу пристегнулся. Он слушал меня, но в то же время был в своём мире. – Хазуму... – сказала я таким голосом, что сама едва не вздрогнула. – Всё что ты сказал раньше про безнадёжность. Ты всё решил? Ты выбираешь смерть? – Если ты так говоришь... – растерялся мой друг. – Выходит что да... Он даже попытался улыбнуться, но его улыбка была настолько измученной, что я просто не могла смотреть на него. – Значит, смерть... – проговорила я, заводя машину. – Оглядываясь назад, я могу сказать, что моя жизнь... Она бессмысленна. Я не могу всё время жить так. Поэтому... – я снова бросила на него взгляд, медленно нажимая педаль газа. – Давай умрём вместе! – А? – Хазуму словно очнулся, поняв, где оказался и что сейчас будет. Но машина уже задрожала, взревев двигателем, и этот рёв поглотил его неловкий возглас. Яростно завизжав покрышками, американский монстр сорвался с места и, едва не сорвавшись в занос, помчался вниз по дороге. В прошлый раз я хорошо запомнила дорогу, но теперь всё было по-другому. По сравнению с моим Фитом у Импалы была колоссальная мощность и абсолютно невменяемая подвеска. Дорога успела подсохнуть, но даже на прямой колёса едва не теряли сцепление, угрожая развернуть машину поперёк дороги. Но теперь я не собиралась отступать. Первый поворот стремительно приближался. Не обращая внимания на кричащего всё громче Хазуму, я ждала до последнего момента, а потом ударила по тормозам. В следующее мгновение я испытала шок, какого не знала даже во время прошлой битвы. Педаль потяжелела, где-то там заскрипели колодки, но машина даже не отреагировала, продолжая нестись к стремительно приближающейся стене. Прошла всего доля секунды, но за это время я пережила такие отчаяние и ужас, словно длилось это не меньше часа. Шок, казалось, парализовал моё тело, но руки и ноги отреагировали молниеносно. Быстрым коротким движением бросив машину в занос, я погасила излишнюю скорость, разминувшись со стенкой всего в десятке сантиметров. – Линда-чан, прекрати! – визжал Хазуму. А я уже давила на газ, героическим усилием выводя Импалу из заноса. Нужно было успокоиться. Тормоза работают, я целый день каталась по городу, и точно это знаю! Просто сейчас была совершенно другая скорость, это был даунхил, и древний механизм не мог справиться с огромным тяжёлым кузовом. – Линда-чан! Поворот! Поворот! – взвыл особенно громко Хазуму, видя вместо груды камней черноту за хлипким рельсом безопасности. Ну а если тормоза не эффективны, придётся действовать иначе! Не дожидаясь когда ситуация станет критической, парой резких движений рулём я вывела машину из равновесия. Задние колёса забуксовали, Импалу едва не развернуло поперёк дороги, и с визгом она вошла в поворот. – Мы перевернёмся! Линда-чан, мы перевернёмся! Импала в дрифте кренилась так, что Хазуму, едва не оторвал ручку над дверью, пытаясь крепче за неё схватиться. Однако крен был мелочью по сравнению с мощностью, с которой мне приходилось бороться. Ощущение от педали газа было такое, словно я стояла на льду и могла поскользнуться от любого движения. Не дожму педаль, и дрифт прекратится, чуть пережму – закручусь волчком, окончательно потеряв управление. – Мы разобьёмся! – Что такое? Разве не ты решил умереть? – азартно крикнула я, пытаясь поймать зад машины на выходе. Это было не так волнующе, как дрифт, но приходилось как следует подёргать руль прежде чем задние колёса окончательно вцепятся в дорогу. Бесполезно даже душить двигатель – машина была настолько нестабильна, что её в любом случае несло вбок. Стоило мне поймать её на правом заносе, как её тут же несло налево. – Да! Нет! Тормози! Хазуму путался от страха и не мог даже толком ответить мне, и это всего за пару поворотов. Но настоящий ужас был всё ещё впереди. – Не переживай, Хазуму, – говорила я, яростно выворачивая руль в очередном повороте. – Здесь очень высоко, ты даже ничего не почувствуешь! Поворот за поворотом под отчаянные крики я приближалась к худшему участку этой дороги. Первая треть выглядела душераздирающе, но на деле повороты здесь проходились на большой скорости с минимальным риском ошибиться. А расстояние между ними позволяло как следует подготовиться к любой неожиданности. Но вскоре из мрака вынырнуло небольшое мрачное здание, ощетинившееся столбами с провисшими проводами, и дорога перед ним резко ушла вправо. Это была подстанция, дававшая когда-то электричество заводу, притаившемуся у подножья горы. Но фирма обанкротилась, завод закрыли, и подстанция оказалась никому не нужна. Как призрак она встречала проезжающих мимо серыми потрескавшимися стенами и большим графити «Dead End». Надпись не соврала. Едва войдя в поворот перед подстанцией, я потеряла дорогу из виду. Спуск становился гораздо круче, полотно словно ныряло под невидимое препятствие, и оканчивалось это резким поворотом влево. Я знала об этой маленькой особенности, но каждый раз когда бывала здесь, не могла сдержать лёгкую панику. Однако в этот раз всё было совершенно иначе. Тяжёлая Импала бодро помчалась под горку, задние колёса на мгновение потеряли сцепление, и лихой дрифт тут же перерос в критический занос. Теряющую остатки управляемости машину несло практически боком и целилась она прямиком в бетонную стену у обочины. Шок пронзил меня, полностью сковав моё тело. Как в замедленной съёмке я смотрела на медленно ползущую перед машиной стену и понимала только одно: если сцепление с дорогой вернётся, машина рванёт прямиком в этот отбойник. Должно быть, там блоки не меньше полуметра толщиной – этого будет достаточно чтобы расплющить капот и придавить меня двигателем. Неожиданно я пришла в себя. Что чёрт побери я делаю?! Выжав сцепление, я прекратила скольжение и тут же рванула руль настолько резко насколько хватило сил. Импала на долю секунды задумалась, а потом заднюю ось бросило вправо, развернув от стенки. Бросило так яростно, что я едва успела вывернуть руль, ловя её в этом заносе. Уф... Левый поворот мы промчались со свистом и вылетели на прямую. Если сегодня я выживу, то точно поседею! – Линда-чан, хватит! – едва не рыдал Хазуму от страха. – Мы разобьемся! – Да ладно тебе! – яростно втыкая следующую передачу. – Всего один удар, и никаких проблем! Пожалуй, сильнейшая сторона этой машины после эффектного внешнего вида – разгон на прямой. Всего несколько секунд, и свистеть начинало так, что с перепугу можно было выпустить руль. Пару раз мне даже казалось, что передние колёса просто отрываются от дороги, теряя всякое сцепление. Не знаю, так было на самом деле или старая подвеска не справлялась с нагрузкой, но даже на прямой страшно было до дрожи в коленках. Разум подсказывал, что достаточно отпустить газ и развернуть машину, чтобы этот страх испарился раз и навсегда, но я давно перешла границу разумного! Как бы ни было страшно, я давила на газ до последнего, а потом бросала машину в занос. Сердце готово было взорваться, это чувство было таким опасным и острым, что я почти наслаждалась им. – Тебе страшно, Хазуму? – кричала я. – Да, – стонал мой друг. – Сейчас будет ещё страшнее! Поворот за поворотом я проходила в бесконечном дрифте. Короткие прямые сменялись бесконечной змейкой, вьющейся между валунов и скал. Входя на запредельной скорости в пологий поворот я тут же готовилась к тому, что через секунду он резко рванёт вбок, если не станет обратным. Запомнить все эти рывки было почти нереально. Я была здесь несколько раз на Фите, но абсолютно не помнила, что будет дальше. Вцепившись в руль, я до боли в глазах вглядывалась во мрак лишь бы не пропустить очередной поворот и не поцеловаться каким-нибудь камнем. Понимаю теперь отчаяние того парня на Челленджере. Хотя подвеска у него была совсем не как у Импалы, тяжёлый кузов и верность американским традициям выбили его из колеи уже в середине этого участка. Машину подбрасывало, кренило, колёса раз за разом срывало там, где это было опаснее всего, но это была ерунда, ведь «лес камней» скоро заканчивался. – Хазуму! – воскликнула я. – Смотри как там темно! Груды камней и валунов остались позади, и слева опять возникла пугающая пустота, от которой местами отделяли только хлипкие рельсы безопасности. Хазуму замолчал, бросил туда взгляд, и отчаянно завизжал. Должно быть, со стороны я выгляжу просто ужасно. Можно было подумать, что у меня случилось раздвоение личности. Одна была в состоянии перманентного шока и с ужасом боролась с непослушной машиной, но другая... Другая отпускала колкости, азартно орала, что мы скоро умрём и время от времени смаялась так, что этот смех мне казался чьим-то чужим. – Ты сошла с ума! – кричал, схватившись за голову, мой запуганный друг. Повороты становились всё круче и уже. Я пыталась чуть снизить темп, но уклон только рос, не оставляя мне не единого шанса заставить этот кусок стали ехать медленнее. Сначала я чиркнула стену, вырвав из камня внушительный сноп искр. Машина жалобно заскрежетала, но темп не снизила. Потом была крутая эска, в которой я просто не успела выставить машину под правильным углом. Импалу бросило к обочине, и всем своим весом она навалилась на ограждение, на долю секунды встав на два колеса. Рельс прогнулся, но удар чудом выдержал, не дав машине сорваться в обрыв. А потом рельсы закончились. Вообще. Справа была стена камней, а слева лишь узкая обочина и пустота. Импалу мотало, то прикладывая к камням, то бросая к самому обрыву. Из-за огромного кузова было не видно, но я прекрасно чувствовала моменты, когда внешнее заднее колесо едва не соскальзывало в пустоту. Но хуже всего было то, что встречи со стенкой перестали быть случайностью. Каждый раз я намеренно бросала машину на камни, чтобы отдачей поставить её под нужным углом к повороту. Ситуация перестала быть критической, она стала просто отчаянной, и иного выхода не сорваться в пропасть у меня просто не было. В этот момент Хазуму окончательно сломался. Он просто сжался и зарыдал. – Не могу... Больше не могу... – причитал он. – Разве не ты решил умереть? – Да... – мучительно провыл Хазуму. – Но... – Что «но»? Что? Ответь мне, Хазуму! – Я не хочу... – Что ты не хочешь... – Умирать... – протянул Хазуму, но его голос поглотил рёв двигателя. – Я не слышу тебя! Хазуму! – говорила я. Хазуму замолчал. Сначала мне показалось, что он вновь закрылся, но неожиданно он зажмурился и что есть сил закричал: – Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! – Ты хочешь жить?! – Да! Да, я хочу жить! – Ты выбираешь жизнь?! – Я выбираю жизнь чего бы мне это ни стоило!!! – заорал Хазуму так, что, должно быть, едва не порвал голосовые связки. – Значит, мы будем жить! – азартно воскликнула я, пуская машину в очередной занос. В свете фар мелькнул погнутая ферма электропередач. Впереди была третья секция, покрытие на которой было значительно хуже, вплоть до ям и выбоин. Однако дорога становилась гораздо шире, и повороты больше не щекотали нервы как во второй. А это значило, что больше нам ничто не угрожает. Когда мы вновь появились в больнице, сонный персонал не на шутку всполошился. Даже я, проходя мимо зеркала, едва не подпрыгнула. Впервые я выглядела настолько ужасно после гор, а уж о Хазуму и говорить не стоило. Но всёже что-то в нём изменилось. Ужас, пережитый этой ночью не прошёл даром. В его взгляде впервые за этот день появилось нечто, что для меня было дороже всего. Какой-то блеск, какой-то огонёк решимости не сильно свойственный для него. Именно поэтому я и повезла его в больницу не теряя драгоценного времени – стоило оформить его пока он не пришёл в себя и не передумал. Вскоре появился и доктор Грасс. Он окинул нас оценивающим взглядом и безо всяких вопросов распорядился оформлять Хазуму. Работа закипела. Через пять минут Хазуму под моим надзором подписывал какие-то бумаги, через десять его осматривали, а на тринадцатой минуте его посадили в кресло-каталку и увезли в недра больницы. Я было отправилась за ним, но меня туда просто не пустили, закрыв перед моим носом дверь. Так я окончательно рассталась с новоиспечённым «мужем», вверив его в крепкие руки врачей, медсестёр и одного санитара. На улице было как-то особенно свежо и прохладно. Дорога давно высохла, но воздух был таким, словно ещё пять минут назад лило как из ведра. Я посмотрела на небо – звёзды были на месте и горели даже ярче, чем прежде, словно их протёрли от пыли. Впрочем, где-то там на горизонте, где несколько часов назад виднелись огни Лингрина, уже появилась призрачная полоска света. Неужели уже утро? Мне казалось, что прошло не более двух часов, но посмотрев на телефон, я поняла, что ошиблась. Пора домой. Если не высплюсь как следует, то упаду прямо здесь. День был долгим и трудным, а я явно не железная. Я спустилась к стоянке и глазами отыскала Импалу. Вот она, припаркована небрежно, заняла аж два места, но на почти пустой стоянке никому особо не мешает. Я подошла, уже достав ключ, но задержалась. После Инферно машина выглядела не так уж плохо. Я насчитала всего пять вмятин, три большие царапины и кучу мелких. Даже краска почти не пострадала, отвалившись только вокруг больших царапин. Сразу видно: классический американский автомобиль, построен на века. Но больше, чем уцелевшая краска, меня удивило количество вмятин. Я не помнила, сколько раз прикладывала машину к ограждениям во второй секции, но эпизодов было гораздо больше, чем осталось на кузове. Духом Америки этот факт уже нельзя было объяснить, и я могла лишь предположить, что каждый раз инстинктивно, я била машину в одно и то же место, хотя ума не приложу, как это у меня получалось. Так или иначе, мы легко отделались. Слишком легко для такой дороги. Я присела рядом с Импалой и осторожно коснулась вмятины. – Прости... Операцию назначили на пятницу. Я специально отменила все немногие дела, которые были на тот день запланированы и примчалась в больницу пораньше. Не то чтобы я надеялась, что моё присутствие магическим образом облегчит хирургам работу, я даже поначалу решила ни в коем случае туда не приезжать – всё равно с Хазуму не дадут увидеться. Однако ещё вечером я вдруг стала слишком нервной и раздражительной. Сколько ни пыталась взять себя в руки и успокоиться, ничего не получалось. Утром стало ещё хуже, поэтому пришлось сесть в машину и ехать вместо офиса в больницу. Я надеялась хоть там прийти в себя, и это в некотором роде сработало. По крайней мере я смогла наконец просидеть больше пяти минут не вскакивая. Никогда бы не подумала, что такая мелочь может так радовать. Впрочем, как следует расслабиться мне не дали врачи. Пришлось подписать ещё пару бумажек и решить одну небольшую финансовую проблему. В банке что-то напутали с платежом, он ушёл той же больнице, но не на тот счёт. Как водится, выяснилось это только в самый последний момент. К счастью, Хазуму не успел раздать всё, и деньги на операцию были найдены за полчаса, буквально за чашечкой кофе на утро после поездки по Инферно. Кое-что я добавила от себя, кое-что прислала вездесущая Агата. Не знаю, что это за деньги, и откуда они взялись, но сейчас они были крайне кстати, иначе мой друг остался бы совсем без штанов. Здоровье – дело важное, но ведь и жить на что-то надо. Медицина в наше время – дорогая штука, даже если всё делается с нехилой скидкой под подписку о научно-исследовательском характере операции. Пока я занималась всеми этими бумагами, Хазуму отправили в операционную, и я его так и не увидела. Мне даже показалось, что это сделали специально, отвлекли меня чтобы я своим присутствием не смутила пациента, но наверняка сказать было сложно. Так или иначе, мне не осталось ничего кроме как сесть в коридоре хирургического отделения и смиренно ждать окончания операции, тоскливо поглядывая на большие двери с красной лампой. Время тянулось мучительно медленно – операция, как и сказал доктор, была очень сложной и очень долгой. Но раз уж я пришла сюда, пришлось сидеть до самого конца, лишь изредка отлучаясь подышать свежим воздухом или съесть что-нибудь для душевного спокойствия. Белый коридор, голые стены и удивительная тишина, словно я находилась в бункере. Не было слышно, ни голосов людей, которые толпами слонялись по коридорам, ни звуков приборов, ничего. В какой-то момент я даже начала сомневаться, что за дверями с лампой вообще кто-то есть. Может быть Хазуму не там, и я сторожу пустую комнату? Отогнав от себя эти мысли и подавив желание в очередной раз взглянуть на часы, я откинулась на спинку почти спартанского кресла и уставилась в потолок. Всёже здесь было невыносимо тихо: по сути на операцию пришла только я. Не было даже мамы, которой Хазуму ничего не сказал о своём недуге. Она наверняка сама бы всё поняла, но, говорят, жила где-то в Европе и не могла знать, что происходит с сыном. Я её не винила. Не то чтобы у меня было право кого-то обвинять. Скорее наоборот. Однако Хазуму настолько хорошо всё скрыл, что об операции знали только я и Агата. При чём последняя знала об этом только потому, что увидела его имя в каком-то списке связанном с каким-то расследованием. Ничего не скажешь, тот ещё партизан! Наверное, стоило бы оповестить всех, кого надо, но... Если уж Хазуму этого не сделал, то вряд ли будет счастлив, если это сделаю я. А я и так уже влезла всюду, куда только можно. Погружённая в тяжкие думы, я задремала, когда с ощутимым щелчком погасла красная лампа. Сначала я не могла понять, что произошло, но на всякий случай вскочила, готовая к любым неожиданностям. В этот момент из операционной вышел доктор Грасс и неторопливо подошёл ко мне. Двигался он даже слишком медленно, так, что, эти десять шагов растянулись на целую вечность. Но и я никуда не спешила. Я просидела здесь больше девяти часов и просто смотрела на него, ожидая любой вердикт, даже самый худший. Но лицо доктора ничего не выражало, совсем ничего, лишь усталость и что-то ещё, нечто такое, что я не могла понять. – Мистер Осараги будет жить, – наконец сказал он. За одно лишь мгновение я почувствовала безудержную радость и такое облегчение, какого не чувствовала никогда прежде. – Однако, – помедлив, продолжил доктор, – операция прошла не совсем так, как мы планировали. Он замолчал. Молчала и я. – Потребуется дополнительное лечение, – вновь заговорил он. – Дорогостоящее лечение. С этими словами он направился к выходу. В этот момент я поняла, что на его лице были усталость и неудовлетворённость результатом работы. Пипец. – Неужели я всё ещё жив? – не скрывая счастья, растерянно говорил Хазуму. Он лежал в больничной койке и выглядел весьма забавно в полосатой пижаме. А на улице было как никогда тихо, и солнечные лучи игриво скакали по унылой палате, словно стараясь порадовать её невольного обитателя. – Я же сказала, что ты не умрёшь, пока я тебе не позволю, – лишь усмехнулась я, протягивая ему чищеное яблоко. – Когда меня повезли... Я думал, что всё, конец... Но сейчас... – он отвёл взгляд, слегка покраснев. – Я жив, и всё благодаря тебе... – Ой, да ладно, – иронично ответила я. – Ты сам выбрал жизнь, поэтому тут только твоя заслуга. А я так, помогла тебе сделать правильный выбор. Хазуму поёжился, явно вспоминая Инферно, а мне осталось лишь ещё раз усмехнуться. Я не могла оплатить это лечение. Даже если продам офис, машину, свою квартиру, а заодно и квартиру Хазуму, то денег всё равно не хватит! Это, пожалуй, было даже хуже, чем смерть на операционном столе. Сначала я подарила ему надежду, а теперь обрекла на медленную смерть. Если лечение не начать прямо сейчас, то все усилия уйдут впустую, и виновата в этом буду именно я. Я честно пыталась дёргать за разные ниточки, я пыталась взять пару хороших дел, но это не покрывало расходов на лечение. Да и деньги нужны были прямо сейчас, а кто мне их даст? Казалось, решение где-то рядом, но сколько я его ни искала, везде был тупик. А тут ещё этот укурок Свит выкатил мне счёт за разбитую Импалу. Но не за вмятины, а за окончательно отвалившуюся магнитолу. Я пообещала починить всё в ближайшее время и вытолкала его к чертям из офиса. С пакетом фруктов и любимого сока Хазуму я брела по больничному коридору и всячески пыталась придать лицу беззаботное выражение. Я виновата, поэтому должна решить это сама, Хазуму пока не стоило знать, что его ждёт. Подойдя к двери палаты я почти натянула некое подобие улыбки, решив списать её на пробки и нестабильную финансовую обстановку. В конце концов, чему в жизни особо радоваться? Войнам, эпидемиям, налогам, сборам и бандитам? Во! Отличная отмазка! Я протянула руку, но дверь оказалась приоткрыта. Инстинктивно я замерла и прислушалась. Хазуму был внутри, и он был не один. – Ты выглядишь гораздо лучше. В тот раз ты был совсем бледный, и я не знала, что и думать... Приятный женский голос, юный и, я бы сказала, наивный. Ставлю сотню, что это та школьница! Я осторожно заглянула внутрь – точно она. Сидит, мило беседует с ним и уже перешла на ты. А как они светятся! Особенно Хазуму, которого настолько счастливым я, кажется, не видела никогда. Ну ладно, если он счастлив, то и я спокойна. А теперь... Я хотела открыть дверь и войти, но не смогла. Кажется, они обсуждали как будут поливать цветы вместе, планировали что бы ещё посадить в теплице и вокруг школы. Хазуму обещал ей показать свои цветочки – те самые домашние джунгли. А она горела энтузиазмом поучаствовать в их выращивании. Я стояла с вытянутой рукой и чувствовала себя совершенно по идиотски. С одной стороны, что такого, если я войду и поприветствую их? Я фрукты принесла, и узнать, как себя чувствует мой друг, очень хотелось. Но с другой... Я чувствовала, что там мне не место. Им там весело, и я не могла нарушить эту идиллию. Кажется, я снова чувствовала то же, что было около школы, когда впервые увидела эту девушку. Но сейчас не было того раздражения, лишь непонятная грусть и тяжесть на сердце. Неужели я ревную? Неужели Хазуму значит для меня больше, чем для неё? Что это за чувство? – Я волновалась за тебя... – говорила она. – Я хотела бы помогать тебе... Она волновалась и хочет помогать. Чёрт! Я до сих пор чувствовала дрожь педали газа Импалы! Вот где волнуются, чёрт побери! И что это за помощь, а? Я не знаю, где достать деньги на лечение, а она уже намерена помогать ему! Чем? Красивой улыбкой? – Спасибо, Ясуна-чан... – смущённо ответил Хазуму. – Мне действительно важна твоя поддержка. Правда... Чёрт... Почему я так завелась? На долю секунды мне показалось, что я хочу войти и набить им морды. Но... Дрожь педали, передающаяся ноге была не единственным воспоминанием, охватившим меня в тот момент. Мои руки... Тёплое чувство, от которого стало ещё печальнее, медленно наполнило мои ладони. Я вспомнила. Ариэль падала в лодку, я оттолкнула её собственными руками чтобы спасти. Она что-то кричала, а в моих руках было её тепло – единственное что осталось на память о моей первой и последней любви. Я поставила пакет на скамейку у входа и просто ушла. Мне больше нечего здесь делать. Хазуму в порядке, он счастлив, и нечего было в это влезать. Он по-прежнему мой друг, но я не буду ему мешать. Я должна уйти, и так будет правильно. – Смотрите, кто позвонил! – едко вместо приветствия отозвалась Томоко. – Мне нужны деньги, много денег, и прямо сейчас, – проговорила я, жмурясь от блестящих на солнце машин. – Тогда приезжай, – коротко ответила Томоко и положила трубку. Я вздохнула. В этом была какая-то неловкость, но, кажется, сейчас помочь мне могла только она. Придётся ехать и сдаваться... Бросив последний взгляд на больницу, я села в машину. Кабинет у Томоко располагался на сорок четвёртом этаже небоскрёба в самом сердце Лингрина. В принципе, это был даунтаун в привычном понимании этого слова, но район назывался Биг Леммет и объединил в себе маленький Леммет и пару соседних райончиков, когда дела здесь закипели особенно активно. Сам небоскрёб носил незатейливое имя Тауэр 26. 26 – потому что неподалёку притаились ещё двадцать пять таких же небоскрёбов, построенных одной строительной компанией, а на двадцать шестом компания обанкротилась. Таким образом Интернэшнл Глабал Партнершип, сокращённо – IGP, выкупила уникальный небоскрёб за полцены, сдавая попутно часть помещений прочим фирмам и фирмочкам. IGP была международной компанией, имеющей офисы в Штатах, Японии, Германии и даже филиал где-то в Африке. Чем они занимались я не совсем понимала, ибо трудно было представить, чем они не занимались, но ухватить что-то конкретное было трудно. Иногда мне казалось, что это такое крутое прикрытие для спецслужб или международной мафии, но для такой прозаической задачи масштаб был слишком уж гигантским. И в этой конторе Томоко была большим человеком. Отдельный кабинет в ультрасовременном стиле, дорогая мебель, авторучки, которые даже страшно было брать немытыми руками, и вид на лучшую часть города. На столе были два телефона, компьютер, ноутбук и гора всевозможных бумаг, каждая из которых была в работе прямо здесь и сейчас. Солидно! Стоя на пороге я инстинктивно потянулась к голове чтобы снять воображаемую шапку. – О! – выглянула из-за груды бумаг обитательница кабинета. – Присаживайся! Неловко было видеть её здесь. Я редко бывала у неё на работе, и в основном видела её либо в своей коморке по ошибке называющейся офисом, либо на совместных мероприятиях вроде поездок на выходные подальше от города. Честно говоря, здесь мне она нравилась меньше, чувствовалась разница в статусе. – Хочешь кофе? – как-то странно улыбаясь спросила Томоко. – Я хочу много денег, оружие и вертолёт на крыше, – кисло ответила я. – Оружие и вертолёт не гарантирую, но деньги будут. Я тут навела справки... – она на мгновение замолчала, глядя мне прямо в глаза. – Ты уверена в том, что ты делаешь? – Да. Следующий вопрос. – Может быть тебе стоит выйти за него? Вы прекрасно смотритесь вместе. Издевается. – В тебе осталось хоть что-то человеческое? – спросила я, выглядывая в окно. Чертовски высоко! Аж дух захватывает. Когда я ехала в лифте и смотрела через прозрачную стенку, высота не казалась такой пугающей, но тут... – Вот что ты думаешь о своём бухгалтере, – усмехнулась она. – Впрочем, работая в этих стенах на многие вещи смотреть начинаешь как-то иначе. Но я всё ещё с тобой. – Спасибо. Это единственное, что обнадёживает меня в последние несколько дней. Интересно, если уронить на стекло вон тот шкаф, оно выдержит? – Я предлагаю тебе работу, – вдруг серьёзно сказала Томоко. – Если согласишься, вся необходимая сумма сегодня же уйдёт в больницу, и твой друг ни в чём не будет нуждаться до окончания лечения. Ну и тебе немного на конфеты останется. – Продолжай, – невольно улыбнулась я. Чем выше и важнее человек, тем больше он любит болтать перед тем как перейти к сути. Как обычно бывает? Служащий по пьянке потерял дипломат с важными документами. «Я плачу вам много денег, только верните его!» У генерального директора угнали машину с интересными фотками. «Как Вы относитесь к философии Канта? А работы Ницше Вам близки? Кстати о работе». – Это будет грязная работа, вряд ли ты напишешь о ней в блог. – Мне не привыкать, – пожала я плечами. Томоко заглянула в какую-то папку, словно пыталась в ней спрятаться, а потом раздражённо откинула её подальше. – Несколько дней назад один хмырь слил небольшую базу на диск и скрылся с ней в направлении Карнара. Я надеялась, что ты найдёшь его и вернёшь вместе с диском назад, но ты была несколько занята. – Хорошо сказано, – кивнула я. – Потом он пропал, а позже мелькнул на таможне по пути в Штаты. В Сан-Фиерро. С диском в качестве сувенира. – Неплохо. А что безопасники тамошнего филиала? – Он находится в Либерти Сити, – ответила Томоко так, словно объясняет мне прописную истину. – А Сан-Фиерро на другом конце страны. – И всёже, – не собиралась сдаваться я. Томоко как-то странно огляделась и негромко сказала: – Если бы я могла привлечь к этому службу безопасности, ты бы здесь не сидела. Я лишь иронично улыбнулась, не произнеся ни слова. Томоко вскочила, снова огляделась, а потом яростно треснула по столу. – Этот хмырь звонил мне сегодня! Он угрожает, Линда! Он шантажирует меня! Меня! – выпалила она особенно яростно и снова ударила по столу. – Он уже дважды поимел меня, и я ничего не могу сделать! Если об этой базе станет известно совету директоров... – она снова огляделась и как-то жалобно добавила, – Возьмёшь меня к себе? – Я подумаю, – кивнула я. – Спасибо, – вздохнула она, рухнув в кресло. – Всегда знала, что на тебя можно положиться. – Кто об этом знает? – Ты, я и президент. Он обещал поспособствовать, но вряд ли старик мне чем-то поможет. Он не при делах, а меня сольют сразу же как узнают. Иные сделают всё чтобы меня ни на одну приличную работу больше не взяли, тут таких легион. – Ничего. У нас есть и всегда будет чем ответить. – Легко тебе говорить... Слушай, я хочу чтобы ты отправилась в Сан-Фиерро и достала этот диск. Найди этого хмыря и любой ценой выбей из него диск. Если сломаешь ему несколько костей, я не буду возражать. И убедись, что он не сделал по пути копию. Хоть голову ему оторви, но привези мне этот диск! – Не то чтобы я специализировалась на убеждении людей, но я попробую. – Попробуй. А чтобы тебе не было скучно, скажу, что у него какие-то связи с местными триадами. Не думаю, что они как-то причастны к его афере, но вряд ли им понравится, что ты обижаешь их человека. – Ну и отлично, – безразлично развела я руками. – С якудзой я уже сталкивалась, вьетнамцев обламывала, теперь пора и с китайцами познакомиться. – Я же говорила, что работа будет грязной. – Сколько у меня времени на сборы? – Регистрация сегодня вечером, в одиннадцать – я уже забронировала билет. Успеешь съездить домой и собраться. Я лишь усмехнулась. Томоко всё предусмотрела. Так похоже на неё. Лифт быстро, но плавно нёсся вниз, пиликая на каждом этаже. Мимо проносились балки конструкции, но они не могли скрыть такой потрясающий вид на Биг Леммет. – Линда-чан? – отозвался Хазуму, смутился и как-то осторожно добавил, – Куда ты пропала? В телефоне его голос казался таким далёким, словно тень из прошлой жизни. – А ты словно и дня прожить без меня не можешь, – нарочито нравоучительным тоном сказала я. – Линда-чан, не говори так... – обиделся мой друг. – Слушай, мне нужно срочно уехать по делам. Не знаю, когда вернусь. А пока меня не будет, хочу чтобы ты отдыхал, лечился и выздоравливал. Договорились? – Договорились, – растерянно ответил Хазуму. – Ну тогда до скорой, – иронично сказала я и сбросила. Повисла тишина нарушаемая лишь едва слышным треском лифта. С этим всё. Всё рассказала и не дала времени на лишние вопросы. Теперь всё, можно бежать без оглядки. До встречи, Хазуму... Выруливая с подземной парковки на солнце, я вдруг заметила как заблестел кулон, свисавший с зеркала. Его подарила мне Ариэль, когда мы виделись в последний раз. Принцесса сказала, что он принесёт мне удачу. Не знаю, насколько это было серьёзно, но я хранила его там, где я могла всегда его видеть – в машине. Сегодня солнце было особенно ярким, и дождя не было с самого утра. Машины на стоянке, машины на дороге, окна небоскрёбов – всё блестело. Но в блеске этого подарка было нечто особенное. Не знаю, как это объяснить, но сегодня он словно искрился, излучая тепло самой принцессы. Может быть это предполётный стресс, может быть у меня просто крыша едет, но я могла чувствовать это. Сегодня я должна была ехать в Сан-Фиерро, и ожерелье провожало меня в путь. Я прекрасно чувствовала это, ведь так было не впервые. Когда я отправлялась в Вайс Сити, а потом и в Либерти Сити, я уже чувствовала это, но только сейчас поняла, что это не случайно. – Что ж... – сама себе сказала я. – Не знаю как насчёт всего остального, а удача мне точно пригодится. Улыбнувшись, я посильнее нажала на газ, и машина довольно заурчала. ===================================================================== Линда-сан в Стране чудес Меланхолия Осараги Хазуму [WEP] Линда Кайе 2012. Посвящается Ариэль ===================================================================== Как водится, это не рассказ, а мейкинг к нему. Если вы ещё не прочитали сам рассказ, закройте этот файл и откройте соседний, иначе рискуете испортить себе удовольствие от прочтения. Прежде всего, хочу сказать, что вдохновила меня на этот рассказ манга «Kashimashi: Girl Meets Girl». Я как раз добралась до момента, когда Хазуму осталось жить недолго, и она выбирает подарки друзьям и знакомым. Этот сюжет меня так поразил, что я задумалась, как пробудить жажду жизни в человеке, находящемся в такой ситуации? Ведь выход вроде бы маячил на горизонте, но героиня не собиралась к нему двигаться. И тут я вспомнила «Initial D», как Кейске сначала был раздолбаем и хулиганом, но Рёске прокатил его на FC на даунхиле, сильно напугав. В итоге Кейске резко изменил свою жизнь и стал уличным гонщиком. Подумав немного, я и решила написать кратко такой вот рассказ, где Хазуму из «LCIWL» готовится умереть, но его пугают и вызывают в самый критический момент неудержимую тягу к жизни. Должно было быть короткое предисловие и сам даунхил на Фите. Даже нашла вдохновляющую музыку – евробит «Rock You» в исполнении Mad Max ^^ Но как только начала, оказалось, что история затянется. Поэтому я и решила не сдерживаться и писать по максимуму. Попутно начала всё с разговора с Агатой, где обыграла фразу из российских сериалов про милицию: «Животы мешают бегать». Ну и попыталась сделать всё как можно атмосфернее. Получилось или нет – судить вам. По крайней мере такие приёмы, как медленное развитие событий, дождь, ветер и перемены погоды должны сделать своё дело. Опять же, хотелось создать атмосферу лёгкой безнадёги, рассказав о финансовом положении главной героини и о том, в каких местах находится её офис. А ещё немного рассказала о Лингрине, ввела несколько новых районов, составила, так сказать, общий план. Разумеется, обо всём городе это не расскажет, но лучше так, чем совсем ничего. Кстати о музыке. Фрагмент с начала и до торгового центра писался под бесконечно крутящийся трэк «Double Down» из «Need for Speed The Run» ^^ Не знаю, что он символизировал в игре, но мне крайне помог. Ещё хотелось бы сказать о том, почему именно Импала 64 года. Дело в том, что была когда-то такая броузерная игра «vDream Racing». Там нужно было покупать машины, тюнить их и участвовать в гонках. У разных машин были разные характеристики и особенности. Более крутые машины были доступны на более высоких уровнях. И вот, была там Импала, становившаяся доступной довольно рано. У неё был очень мощный двигатель, и сотни игроков радостно покупали её при первой же возможности, ведясь на эту цифру. Но... На деле даже с апгрейдами машина ничего хорошего в гонках показать не могла, в результате чего становилась лёгкой добычей для всех желающих. Я даже назвала этот эффект импалофобией. Однако было в этой машине нечто такое, что меня всегда притягивало. Внешний вид, какая-то особая аура. Эту машину стоило купить хотя бы для того чтобы любоваться ею! И она была у меня, красная с белой жёсткой крышей, как и в рассказе. Потом была игра «Need for Speed Carbon», я прошла её на неуправляемых мускулах и впечатлилась сложности такого прохождения. Потом начала писать этот рассказ и случайно придумала идею с прикрытием... И тут всё сложилось. Красивая машина, её принципиальная неуправляемость, следующая из обеих игр (в Карбоне, правда, её не было, но там американцы все такие) и то, что героиня приехала к больнице именно на Импале, а не на Фите. Была, конечно, идея отправить героиню домой за Фитом, но я её быстро отклонила, и отправила на даунхил именно Импалу. Опять же, был хороший шанс посмотреть на ситуацию с плохо управляемой машиной и быстрой езде безо всяких тормозов. Звучит весьма рискованно и смертельно опасно – то, что нужно! Ну и герой последних глав манги «Initial D» разбил окончательно все сомнения. Там последним противником Такуми должен стать некий персонаж, которого называют его аналогом. Он даже на Хачироку гоняет, как и Такуми. Но у него уникальная техника, в которой он никогда не использует тормоз. Правда, в действии я ещё не видела этого чуда – мангу пока перевели только до битвы Кейске, поэтому не знаю как оно работает. Впрочем, это не так страшно. Хачироку – это не Импала. Если и есть возможность ехать на Хачироку без торможений, то такой режим критическим, наверное, не назовёшь. Разумеется, Импала – совершенно другой случай, поэтому можно писать без оглядки и щекотать читателю нервы вволю ^^ Этот рассказ я писала продолжительное время, в основном долго топталась на сцене с даунхилом на Импале. Мне для таких сцен нужно сильное вдохновение и отключенная совесть, ибо писать о таких вещах не имея даже прав как-то неудобно ^^' Вторая заминка случилась когда я наконец дописала рассказ. Недели две гипнотизировала перед вычиткой. Длинный рассказ и никакого хентая! Даже самой читать трудно. Но вроде рассказ готов, и я могу приступать к другому нехентайному долгострою, посвящённому школьной жизни Линды-семпай и Ариэль. Это вместо тизера ^^ А теперь по конкретным моментам. > – Я-то готова, а тебе грудь бегать не мешает? Как я и сказала выше, в одном сериале про милицию герой возмущался, что милиционерам животы мешают бегать. Пользуясь случаем, я решила изменить эту фразу применительно к Агате. Получилось, на мой взгляд, весьма неплохо ^^ > Нет, правда, она была чем-то до ужаса похожа на меня, возможно за её спиной тоже была Фиола, и устраивала ей приключения, от которых нет никакой возможности отказаться. Подробнее о приключениях написано в хентайных рассказах. Здесь в силу нехентайности рассказа они не освещаются. > Вдвоём бежать было весело. Между нами была какая-то связь, какой-то контакт, который мы безмолвно поддерживали. Отстань я немного, и связь разорвётся, поэтому приходилось поторапливаться, а иногда и превозмогать мучительную силу непривычки. Тут я обыгрываю идею гонки один на один, когда соперники как бы попадают в отдельный мир, где перестают существовать все остальные, зато между самими соперниками усиливается контакт. Нечто такое было в «Initial D». > Я бросила взгляд на неё, на бутылку белоснежного Милк-Макса у меня в руке, а потом уставилась на медленно проясняющуюся речную гладь. Милк-Макс – этот такой напиток, основанный на южно-корейском аналоге под названием Милкис. Тоже белый и тоже местами очень популярный. > Какая-то полицейская на скутере. Видимо анимэ какое-то, я не разбираюсь. Это Нацуми на Мотокомпо из анимэ «You're Under Arrest». > Не то чтобы у меня была куча дел, просто сегодня был своего рода особенный день. Если кто не понял, в этот «особенный» день приходила Томоко считать убытки. > Сколько раз давала себе слово больше не связываться с этим Вектором... Тут имеется в виду ООО «Вектор» – юмористическое название фирмы-однодневки, создающейся с целью отмывания денег. Хотя, возможен и другой вариант – фирма на одного человека, постоянно терпящая убытки и выглядящая крайне несерьёзно. > Хотелось каких-нибудь конфет, самых простых и дешёвых, но со вкусом молодости... Ещё одна ссылка на реальный продукт. На этот раз на конфеты Одуванчик. > На самом деле этот район был похож на маленький город. От остального мира его отделяла своеобразная буферная зона с небольшим леском, в которой даже бомжи не жили. Говорят, в семидесятых тут хотели построить настоящую стену, ведь рядом тогда располагался весьма нехороший район, и бандиты так и лезли к богатствам, но разум восторжествовал, и нехороший район просто снесли подчистую. Говорят, тогда была куча акций протестов, но когда на сцене такие большие люди с большими деньгами, разум не на стороне бедняков. Таким я изображала район, держа в уме Старфиш Айленд из Вайс Сити. Там тоже небольшой райончик для богатых на небольшом острове, а по соседству – Литтл Гавана с бандитами, трущобами и тому подобным. И да, там даже где-то на радио говорилось, что жители острова постоянно опасаются вылазок обитателей плохого района. > Кажется, мне повезло оказаться именно в Лингрине, где дождь начинался в самый неожиданный момент и всегда мог также неожиданно прекратиться. Иногда мне казалось, что это не совпадение, что в каком-то роде этот город и я были созданы друг для друга, но... Тут героиня крайне близка к осознанию того, что именно она создала мир, в котором находится. Но эта мысль слишком безумна, чтобы воспринимать её серьёзно. Подробности – в рассказе «Пришествие создателя». > Но это как-то не вязалось с приготовлениями. Тут либо ты исчезаешь сразу и бесследно, либо во время подготовки к тебе приходят крутые ребята и выдают цементные башмаки. В некотором роде отсылка к игре «GTA Vice City», где Кен Розенберг опасался, что сейчас придёт мафия и выдаст ему цементные башмаки. Хотя, это устойчивое выражение. Означает специальный тазик с цементом, в котором заливают ноги человека и выкидывают в море. Популярный метод расправы у некоторых категорий бандитов. > Кстати о гопниках. К банку подъехал чёрный Бумер, и из него вылезли два быка в чёрных костюмах. Этим бы в спортивных костюмах бегать по подворотням, мобилы отжимать, но нет, сейчас это были люди какого-то крутого мэна, с которым лучше лишний раз не связываться. Солидно и опасно. Куда ж без русской мафии? Их есть у меня! > Не хотелось ни плакать, ни куда-то бежать. Отдельно хочу сказать, что героиня за весь рассказ плакала только один раз, и то, во сне. Сила духа, закалённая в молодости даёт о себе знать. Ну и просто повзрослела. > Уж ради него я была готова ещё раз смотаться в Вайс Сити или даже Либерти Сити, как бы это ни назвали. Рассказы про эти города не дописаны, разве что по Либерти Сити есть пара коротких эпизодов. Скажу только, что героиня там побывала по работе. В Либерти Сити ей даже пришлось поработать на местной порностудии. Там она прошла путь от уборщицы до актрисы, поэтому и говорит: «Как бы это ни назвали». > А может быть он просто упал от избытка чувств? Я пригляделась – он не шевелился. И кроме того, до сих пор я чувствовала эмоции Хазуму, его печаль и боль, но теперь всё исчезло, словно их выключили. Похоже, он действительно был без чувств. С некоторых пор героиня может ощущать чувства других людей. Это как у суккуба способность, только не такая продвинутая. Ну и, разумеется, когда сознание человека отключается, поток чувств и эмоций прекращается, поэтому героиня и почувствовала что он действительно потерял сознание. > Осторожно подняла его на руки и понесла. Прямо как в фильмах про романтику. В фильмах часто носят тела на плече, но как-то в одной статье боец рассказал, что пытался так нести раненого товарища, но было слишком тяжело. Героиня явно не мускулистый спецназовец, поэтому несёт друга немного иначе. > Но то Кимика-сан! Она гнула гвозди пальцами, ломала кирпичи без напряга, а однажды нечаянно приложила меня к стенке так, что показалось, что у меня отвалилась голова. До сих пор помню эту боль, а также урок не подкрадываться к людям вроде сестры со спины. Здесь говорится о ещё не написанном продолжении начала «LCIWL», где Линда-чан только попадает к Кимике-сан и плохо её знает. В один момент она без всякого умысла подходит к сестре сзади и что-то спрашивает. У Кимики-сан срабатывает выработанный годами рефлекс, и она тут же бьёт Линду-чан, только потом понимая, что она – не вражеский диверсант с ножом. Разумеется, юный организм Линды-чан относительно тяжело воспринял такое, хотя отделалась она лишь здоровыми синяками. А вообще, идея сцены взята из анимэ «Elfen Lied», где секретарша также «напугала» спецназовца. Тот ещё кричал: «Не подкрадывайся больше ко мне!» > Как говорится, в бою побеждает не самый сильный, а самый выносливый. Цитата из мувика «Морских дьяволов» про Багиру, «Окончательное решение». > Один ненормальный на жёлто-фиолетовом Челленджере вызвал меня тогда, а я почему-то согласилась. Имеется в виду Dodge Challenger 2008 года или предварительные модели-прототипы. Хотя теоретически история происходит, возможно, раньше, но уж очень был соблазн повторить опенинг «Need for Speed Carbon», только с Фитом вместо LanEvo и без падения последнего. Хотя и Челленджер конца шестидесятых тоже не исключён. Более чем достойная машина даже в наши дни. > Под конец битвы он был в таком состоянии, что сильно перетормаживал и в повороты входил очень неуверенно. Я видела это и чувствовала. Не знаю как, но я всегда чувствую эмоции противника, и чем сильнее они, тем ярче я их чувствую. Тут снова упоминается способность героини чувствовать эмоции других людей. В гонках – незаменимое качество. > Не обращая внимания на кричащего всё громче Хазуму, я ждала до последнего момента, а потом ударила по тормозам. В следующее мгновение я испытала шок, какого не знала даже во время прошлой битвы. Педаль потяжелела, где-то там заскрипели колодки, но машина даже не отреагировала, продолжая нестись к стремительно приближающейся стене. Тут критик воскликнет, что американская техника показана уж очень несовершенной. Но вот, например, в Top Gear гоняли не то Челленджер, не то Черджер тех же лет, и ведущий попытался затормозить на прямой. Машина останавливалась очень долго и очень нехотя. Не удивительно что в горах Импала просто отказалась тормозить. > Импалу мотало, то прикладывая к камням, то бросая к самому обрыву. Из-за огромного кузова было не видно, но я прекрасно чувствовала моменты, когда внешнее заднее колесо едва не соскальзывало в пустоту. Если что, внешние колёса – это те, что находятся на стороне, противоположной направлению поворота. А внутренние – с той же стороны, что и поворот. У меня был соблазн написать как героиня пару раз вывесила это колесо над обрывом, но тогда она просто бы улетела. В повороте на внешнее заднее колесо приходится основная нагрузка, и, если оно потеряет землю, весь вес бросит машину в том направлении. А вот вывешивать внутреннее переднее колесо она ещё не научилась, поэтому такого момента, сколь эффектным бы он ни был, в этом рассказе нет. > Но хуже всего было то, что встречи со стенкой перестали быть случайностью. Каждый раз я намеренно бросала машину на камни, чтобы отдачей поставить её под нужным углом к повороту. Ещё одно заимствование из «Initial D». Только Такуми использовал отдачу чтобы компенсировать невозможность как следует повернуть руль, но в принципе, техника эта довольно универсальна. > Кое-что я добавила от себя, кое-что прислала вездесущая Агата. Не знаю, что это за деньги, и откуда они взялись, но сейчас они были крайне кстати, иначе мой друг остался бы совсем без штанов. Тут имеется в виду, что это могут быть не совсем чистые деньги. Например, Агата с коллегами могла накрыть банду и часть денег взять в качестве бонуса. Не то чтобы она всегда так поступает, но случаи бывают разные. > А тут ещё этот укурок Свит выкатил мне счёт за разбитую Импалу. Но не за вмятины, а за окончательно отвалившуюся магнитолу. Я пообещала починить всё в ближайшее время и вытолкала его к чертям из офиса. Совсем забыла сказать, что имя этого персонажа – некоторая отсылка к «GTA San Andreas». Там так звали брата главного героя. Мне лично он не понравился, поэтому в честь него я и решила назвать вечно обкуренного балбеса. > – Спасибо, Ясуна-чан... – смущённо ответил Хазуму. – Мне действительно важна твоя поддержка. Правда... Осараги Хазуму, Ясуна-чан... Не удержалась ^^ Это тоже заимствование из «Kashimashi: Girl Meets Girl». Героиня эта, вероятно, с тем же характером и тем же внешним видом, что и в анимэ. Но с нормальным зрением без половых фильтров. И ещё у них разница в возрасте, но достаточно незаметная, если учесть вечную юность и хлипкий вид Хазуму. Хотя нет, есть ещё одна теоретическая причина появления героини по имени Ясуна рядом с героем по имени Хазуму. Помнится, манга «Kashimashi: Girl Meets Girl» закончилась тем, что Хазуму выбрала Томари. Анимэ закончилось выбором Ясуны, но потом в овашке всё неловко переиграли и Хазуму таки переключилась на Томари (вроде бы Ясуна её бортанула). Так вот, я не согласна с такой постановкой вопроса, и поэтому хотя бы в мире LCIWL Хазуму будет с Ясуной. Ура, товарищи! ^^ > Мои руки... Тёплое чувство, от которого стало ещё печальнее, медленно наполнило мои ладони. Я вспомнила. Ариэль падала в лодку, я оттолкнула её собственными руками чтобы спасти. Она что-то кричала, а в моих руках было её тепло – единственное что осталось на память о моей первой и последней любви. Воспоминание о событиях ещё не дописанного рассказа о том, как Линда-чан некоторое время учится в школе с Ариэль. Тут я несколько раз ссылаюсь на эти события, но ничего не уточняю. Вы же можете принять их на веру. > Я поставила пакет на скамейку у входа и просто ушла. Не удалось передать красиво этот момент. Если бы это было анимэ, то тут бы играла музыка в духе «Call me» из «Cowboy Bebop». Сначала Линда стоит у входа в палату и не решается войти. Опускает руку, как бы сдавшись. Потом кадр меняется, на скамейке стоит пакет с фруктами, а на фоне через приоткрытую дверь видно Ясуну и Хазуму, мило общающихся в палате. Потом кадр снова меняется. Линда стоит и смотрит на больницу, разговаривая по телефону с Томоко. Потом она выходит из кадра, слышится хлопающая дверь, звук двигателя и отъезжающая машина. Примерно так. Мечтать не вредно ^^ > Кабинет у Томоко располагался на сорок четвёртом этаже небоскрёба в самом сердце Лингрина. Вообще-то, я хотела закончить очень кратко. Томоко вводит в курс дела, говорит, что задание грязное, и всё. Конец рассказа. Но, как водится, я не удержалась и воспользовалась случаем рассказать как о работе Томоко, так и об ещё одном районе Лингрина. > Иногда мне казалось, что это такое крутое прикрытие для спецслужб или международной мафии, но для такой прозаической задачи масштаб был слишком уж гигантским. Тут нечаянно получился намёк на организацию The Shop из игры «Soldier of Fortune 2», у которой штаб был в некоем небоскрёбе в Техасе. > Солидно! Стоя на пороге я инстинктивно потянулась к голове чтобы снять воображаемую шапку. А тут я намекаю на стереотипного крестьянина на пороге дома помещика, растерянно мнущего шапку в руках. > Я редко бывала у неё на работе, и в основном видела её либо в своей коморке по ошибке называющейся офисом, либо на совместных мероприятиях вроде поездок на выходные подальше от города. На самом деле у героини настоящий офис, просто тут я обыграла кардинальное различие в уровне. Недорогое обшарпанное помещение с потрескавшимся потолком против роскошного кабинета в огромном небоскрёбе. > – Я хочу много денег, оружие и вертолёт на крыше, – кисло ответила я. Героиня как бы изображает террориста, возможно, героя одного из американских боевиков про небоскрёбы. > Интересно, если уронить на стекло вон тот шкаф, оно выдержит? Если кто не понял, тут я изображаю скуку героини, ожидающей, когда Томоко наконец перейдёт к делу. А от скуки чего только не придумаешь. > У нас есть и всегда будет чем ответить. Моя любимая цитата из Путина. Отражает уверенность, надёжность и бескомпромиссность. > Если сломаешь ему несколько костей, я не буду возражать. В некотором роде отсылка к «Need for Speed Most Wanted». Там перед битвой с одним из боссов Рог говорит, что тот очень трясётся над машиной, и если у героя будет возможность, пусть оставит на машине босса пару вмятин. > – Ну и отлично, – безразлично развела я руками. – С якудзой я уже сталкивалась, вьетнамцев обламывала, теперь пора и с китайцами познакомиться. Эти встречи остались за кадром, но всёже могу сказать, что встреча с лингринскими якудзонами должна была состояться в рамках ненаписанного рассказа. Там некая мелкая банда, изнасиловала дочь главного якудзона. Тогда Линда спасла банду от немедленной расправы, убедив их сдаться полиции. А вот рассказа про вьетнамцев не было и не планировалось, но для красного словца решила добавить. Лингрин большой, мало ли что там было. > Его подарила мне Ариэль, когда мы виделись в последний раз. Ещё одна отсылка к рассказу про Ариэль. ===[ История изменений ]============================================= 19.10.2012 ---------- • Рассказ дописан. 28.05.2021 ---------- • Заголовок WEP не соответствовал стандарту. • Добавлен ченджлог. • Чёрточки заменены на длинные тире. • Простые кавычки заменены на ёлочки. • Исправлена цитата в WEP. • Поправлены кавычки в WEP. ===[ Пять рублей? ^^ ]=============================================== Если вам понравился рассказ, пожалуйста, пожертвуйте на будущие свершения! https://donate.lindachan.net ===================================================================== Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivs 3.0 Unported https://creativecommons.org/licenses/by-nc-nd/3.0/deed.ru 1. Вы имеете право делиться произведением: копировать, распространять, передавать и воспроизводить. 2. При распространении вы не имеете права менять авторство произведения, присваивать его себе или каким-либо иным способом искажать его. 3. Вы не имеете права использовать это произведение в коммерческих целях. 4. Вы не можете изменять это произведение или использовать его для создания производных произведений. 5. При всяком повторном использовании или распространении данного произведения вы должны явно обозначать применимые к нему условия лицензии. 6. Для любого пункта данного соглашения может быть сделано исключение с разрешения автора произведения. 7. По любым вопросам, связанным с данным произведением, обращайтесь по адресу lindaoneesama@gmail.com Загружено с https://www.lindachan.net =====================================================================